Онлайн книга «Пастух медведей»
|
Мертвый город глух к мольбам, и нечего менять Свой целковый на пригоршню меди… Даже не смотрите вслед, опять начнут пенять Наши заграничные соседи. Нам смешно, а их, как прежде, душит тот же страх, Ужас перед северным медведем… Матушка-императрица, где в санях, где в снах, Все равно когда-нибудь доедем! Над Невой зима опустит белое крыло, Сжалившись, врачуя и колдуя. Я умру столетьем позже, чуть вдохнув тепло Вашего шального поцелуя… * * * Почти случайные знакомые… Вдруг встретились, но что в том нового? Лишь линии руки, так схожие С прожилками листа кленового. Вершились звездами знамения, Грозя грядущим лихолетьем… Какие были изменения, Что мы их даже не заметили? Но ветер, плачущий молитвенно, Гасил все свечи под иконами, И ночь, раскрывшаяся ливнями, Смутила Вечность перезвонами. Связала землю на мгновение С престолом Господа, к которому За сладкий час грехопадения Я предступлю, склоняя голову. Где золото закатной лавою Сентябрьского солнцестояния Зальет фальшивые, бесславные, Пустые строки — покаяния… В полях, сминая травы росные, Прочту следы под крики сокола. Там все тропинки судьбоносные, Там все пути вокруг да около. Забуду дни, что мне обещаны, Швыряясь жизнью в небо с просинью, За поцелуй прекрасной женщины, С которой мы дышали Осенью… * * * Ничего мне уже не жаль, И не надо мне никого. Ночь накинет на плечи шаль, Пододвинет лист делово. Так бывает, простой сюжет. Да и важно ли вспоминать, Сколько минуло зим и лет, Ни приклеить, ни оторвать. Разве имя напомнит мне Горький запах больших свечей, Отблеск пламени на луне И янтарь на ее плече. Тонких пальцев томящий хруст И бессвязно-немую речь, Детских губ ее сонный вкус На обрывках коротких встреч… А потом, как последний вор, Красть мгновенья живой весны, И разбитый клеить фарфор, И отчаянно верить в сны. Не хочу. Я устал от строк, Но в ушах отдаленный звон… На пожизненный этот срок Знать бы, кем я приговорен? Ничего, притворюсь глухим, А когда засвербит в крови, Буду гордо писать стихи В одуванчиковой любви. Нарисую большой пейзаж — Чтобы небо и облака, Чтобы, Господи светлый наш, Пожалел меня… А пока… Ничего мне уже не жаль. И не надо меня жалеть. Раскололась моя эмаль, А была ведь и жизнь, и смерть… * * * Ты такая красивая и молодая… Я бы мог не писать уже больше ни слова, Ибо сказано все. Ибо в этом основа Нашей жизни, как вечного бега по краю. Как ни сложится путь через горы и мели, От «мечты стихотворца», до «бабочки» в баре — Первый шаг уже сделан. Фанфары пропели. Отгремели салюты, но запахи гари Еще носятся в воздухе. Давят на вздохе, Присыпая ресницы невидимой тенью… И разбитой любви обреченные крохи Отмечают границы, года, сновиденья. Траектория взлета, удара и боли… Неповинна ни в чем и за это в ответе? Если ангел-хранитель вступиться не волен, Кто тебя защитит от ошибок и сплетен? Смерть не очень страшна — тишина и прохлада… Как задует свечу — стихнет суетность сует, Унижающей лжи, раздевающих взглядов… Это в мире ином нас не слишком волнует. Но сейчас, но пока, в настоящем и данном В пику мненьям, судьбе и озоновым дырам, Когда мнимый успех раскрывается раной… Когда шаг с высоты лишь паренье над миром… Ты такая красивая… Господи правый! Есть ли смысл в хуле и огне предсказаний? Преклоняю колено в принятии славы, Той, что выше Суда и любых оправданий… * * * Мы знали, что расстанемся. Что ангелы уходят, Что свечи гаснут и луна меняет очертанья. Рассеянный рисунок звезд в небесном хороводе Читает козлоногий бог без всякого желанья. Мы знали, что не сбудется, не сложится, не спишется. Что две налаженных судьбы сплетать в одну… нелепо. И вот — ресницы не дрожат. И вот — ровнее дышится, А на минувшую любовь наложен бантик крепа… Мы знали, но упрямились. Клялись, смеялись, каялись, Считали дни страницами и доверяли снам. Мы плот себе придумали и веслами не маялись Вдоль по молочной реченьке к кисельным берегам. Мы знали о пророчествах, но плыли по течению… Даст бог — куда и вынесет, а вышло — не дай бог! И, как смиренный странничек, молю о снисхождении, И, словно гость полуночный, боюсь нажать звонок. Все прошлые свидания впечатаны в сознание, В пучину бед, в пучину вод, в пучину всех стихий… Мы знали, что расстанемся, но что мне в этом знании Пока еще могу дышать и пишутся стихи… * * * Казалось, меняю сам Судьбу по своим часам. На собственный цвет и вкус, На собственный глаз и ус. Казалось, размерен шаг, И сердце пора беречь, И больше не будет встреч. Казалось, но не сбылось. Без повода, вкривь и вкось Всю жизнь мою повело — Крестился, не помогло… Казалось, могу уйти. Свободно сойти с пути. И вся эта жизнь — игра, Закончится до утра. Казалось, не нов сюжет, И критиков в зале нет. И если идет не то, Никто не подскажет — что. На сцене лишь ветра вой, |