Онлайн книга «Пастух медведей»
|
Ждет нас чья-то нежная ладонь… Ходят кони, встряхивая гривой, И косят зрачками на огонь. Обреченно догорают чурки, Слушая гитарный перебор: В нем смешался дивный звук мазурки С звяканьем удил, клинков и шпор. Замечтались звезды в небе синем, Только почему-то не до сна. …И Денис поет о Катерине В предрассветный час Бородина. * * * Н. Дуровой «Кавалерист-девица? Как напыщенно… Гусар-девчонка, проще говоря…» Над горизонтом алой нитью вышита Далекая вечерняя заря. — Все это бред! Готов о том поспорить я. А сказкам верит только лишь дурак… — Mon cher, не забывайте об истории: Ведь амазонки были, или — как? — Ах, господа, причина спора стоит ли? Все это просто глупый анекдот… — Но женщины, при всех иных достоинствах, Такой непредсказуемый народ… — И все-таки поверить этим домыслам? Ну как ее средь наших молодцов Не раскусили по походке, голосу, По формам, mile pardon, в конце концов? — А вы, корнет? Мы ждем и ваше мнение… Ответ остер и ум не по годам! — Вы правы: это недоразумение Пленит воображенье юных дам. Ах, дамы!.. Но особо не раскрутишься… — А помнишь ли красотку в том селе? — Что? Александров? Очень милый юноша: Гусар, храбрец, а как сидит в седле! — С утра в поход — мы вновь отходим к северу, А там, корнет, начнутся чудеса… …Ты отвернулась, прислонилась к дереву: Шумит костер, слипаются глаза. Уже луна на небе тает медленно, Но лишь под утро стихнет споров гул. Ты так устала… Так устала, бедная! — Что Александров? — Кажется, уснул… * * * Поручик Лермонтов. Полковая разведка. Внимательный взгляд чуть прищуренных глаз. Чеченским выстрелом хрустнула ветка; Холодные звезды, дорога, Кавказ. Костры отдаленные, песни солдатские, Разлитый в дурманящем воздухе мед… Но вот кто-то новый, в мундирчике статского: «Мне нужен Лермонтов. Пусть войдет. Вы в красной рубашке? С распахнутой грудью? Ужели смерти искали взгляд? Ведь знали: конница и орудия От пули в спину не защитят… Поручик Лермонтов, толкуют разное. За что вас все-таки? Прошу как друг… Ах, горы любите? А не опасно ли? Что?! Не опаснее, чем Петербург?!! Шутить изволите? Напрасно, душенька: Гусаров-ухарей не долог век. Не вы ль тот юноша… ну, что про Пушкина? О… Вы отчаянный человек! К тому ж поэт. Ну и пели б всласть себе Про очи томные да нежность рук. А то вдруг на тебе: конфликты с властию… Vous comprene moi, мой юный друг? Вам, может, хочется — весь век в изгнании? А чтоб покаяться — так недосуг? Идите… душенька…» В глухом молчании Снял шапку белую седой Машук. СВЯЗЬ ВРЕМЕН Из былей и легенд седого прошлого, Средь старых стен и намогильных плит, Где пену с губ роняющие лошади В полете обгоняют стук копыт, Где струги и ладьи, давно отплывшие, И стук щитов, похожий на прибой… Где падают друзья, за все простившие И в этот миг прощенные тобой. … К нам прошлое идет само собою, И мы вдыхаем, как горячий дым, И простоту, и мужество мужское, И все, что вообще зовем мужским. Вдыхаем аромат степей ковыльных, Звон сабель, стрел смертельных суету, Чтобы не впасть в беспамятство бессилья, Вдыхаем Правду, Честь и Доброту. Не очень это просто — стать мужчиной, Но с прошлым нас навек связала нить, Где предок мой стоит в ряду былинном, На шаг не позволяя отступить. ВРУБЕЛЬ. ЦАРЕВНА-ЛЕБЕДЬ Царевна-Лебедь… Опускаю руки И чувствую безумное желанье, Как пред иконой, преклонить Колени… Мои мечты, души бурлящей муки И сердца сбой, неровное дыханье Сквозь образы бесовских Наваждений, Как облака, облитые закатом, В волшебной раме Камышей прибрежных Как серебро, Как молоко, Как снег… И хлам забот уносится куда-то: Я вижу крыльев трепетную нежность И этот взгляд Из-под смущенных век. Царевна-Лебедь, не молчи, молю! Кто втиснул в кисти дивное искусство, Заставив хаос Красок бессловесных Твердить: — Люблю… Люблю… Люблю?! До святости возвысив это чувство, Что рухнуло лавиною отвесной, Заставив обожженный горем разум Из ничего на холст явить нам Чудо! В которое и сам не вправе верить: То из былин или славянских сказок, Из тьмы веков, А может, ниоткуда? И вдохновенье можно ли измерить? …Мне кажется, ты дышишь. И дыханье Плывет печальной ласкою на плечи Далекого и близкого сюжета, Как первое любовное признанье, Что душу так томит И сердце лечит. Ты только не молчи… Но нет ответа. Царевна-Лебедь! ПАНИ АЛИНА Здравствуйте, пани Алина! Не зажигайте свечи, — Я из двадцатого века И ненадолго к вам. Знаете, я вас помню: Вашу улыбку, плечи… Вы так внимали дивно Древним колоколам. Плащ на вас был атласный, И серебро браслетов Схватывало запястье, Словно оковы льда. В ваших глазах играло Золото прошлого лета, А ведь меж нами были Эры, века, года. Слушайте, пани Алина! Нет, не пугайтесь, что вы, — К черту проклятия бога — |