Онлайн книга «Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона»
Причем Илья Юрьевич отчетливо осознавал – достигший определенного уровня совершенствования пришелец неизбежно узнает все. С соответствующими возможными последствиями. Осознавал и готовился к худшему для себя лично развитию событий. И вот теперь занимающий высокий пост начальник, строгий руководитель, умнейший разведчик и честный офицер решил сам открыть всю правду Альфе. Не перекладывая на подчиненных, не прикрываясь чужими спинами, прекрасно осознавая, что разговор со сверхъестественным существом с большой долей вероятности закончится смертью. – Александр Владимирович… Отрицательно качаю головой: – Илья Юрьевич, не надо. Я уже знаю все, что вы хотите мне сказать. И знаю, чего вам стоило это решение. Вы не совершили ни одного порочащего вас поступка. Все действия были продиктованы одним – они шли во благо Родины. – Моей Родины, Александр Владимирович. – Нет, Илья Юрьевич. Для меня нет деления. Значит, и Родина у нас общая. Мы помолчали, чувствуя, как спадает напряжение. Теперь взгляд выражает прорывающиеся сквозь самообладание изумление и интерес: – Александр Владимирович, а как вы это увидели? То, о чем я хотел с вами поговорить? – Сложно объяснить. Образами, чувствами, ключевыми мыслями. Всем взаимосвязанным, так же, как вы планировали это изложить. Даже, наверное, понятнее и чище, потому что нет необходимости использовать слова. В общем, Альфа в шестой фазе. – Простите, Александр Владимирович. Мне сложно воспринимать вас просто человеком. – Я не в обиде. Сейчас Альфа, а в тот раз… Подбираю определение: – Блуждающий? – Странник. Принятое в рамках нашей службы определение для… вселяющихся душ, не осознающих, что они в чужом мире. Потом вы проявили особые паранормальные способности, вернули истинную память… в общем стало ясно, что мы имеем дело уже с Альфой. – Кстати, а что послужило начальной зацепкой? Я не стал отслеживать цепочки памяти, чтобы не причинять вам… дискомфорт. Усталая, немного скептическая улыбка: – Спасибо. Вы проявились в слишком глубоких знаниях устройства специальных изделий. В нашем мире не принято доводить офицерам-эксплуатационникам материал касаемо непосредственно ядерного горючего, а уж тем более элементов, обеспечивающих термоядерную инициацию. Да, припоминаю. Преподаватель тогда отреагировал несколько неадекватно. – Мы никак не рассчитывали, что встретим Странника в такой области. И с такими знаниями. Нам действительно нужен был только прилично подготовленный ядерный инженер. Ваши оговорки, относящиеся к другому миру детали, ссылки на не имевшие места в нашей реальности события… Олег Михайлович собрал все, но для окончательного и правильного вывода у него не хватало данных. Констатирую: – На тот момент он не входил в число посвященных, работающих конкретно с пришельцами. – Да. И тогда я направил в ваш учебный центр Ларису Сергеевну. Александр Владимирович, я говорю честно – уже после вашей первой встречи она вернулась вся под впечатлением от знакомства. С моей стороны не было никаких указаний и прямых приказов на личное сближение и установление особых отношений. Хотя признаю – я рассчитывал именно на то развитие событий, которое и произошло. И создавал необходимые предпосылки. Тяжелый вздох: – Она действительно вас любит всем сердцем. И точно так же к вам питают самые искренние чувства ваши напарники. – Я знаю. Я же это вижу. – Я понимаю. Но поверить… Честно – очень сложно. – Илья Юрьевич, раз уж зашел разговор… Мой уход неизбежен, а это будет тяжелый удар для Лары. Все-таки вернитесь к мысли создания группы экстренной психологической помощи. Молчание. – Хорошо, Александр Владимирович. Наверное, все. Вижу, как начальник обретает привычную уверенность. Пожалуй, дополненную таким моментом, как чистая совесть. Стараясь быть деликатным, напоминаю: – Илья Юрьевич, Лара и парни там, в приемной, волнуются. Он кивает, встает, протягивает руку: – Спасибо. Отвечаю на пожатие, усмехаюсь: – Вам спасибо. Последняя жизнь у меня получилась захватывающей. Скажу честно – героем себя ощущать пусть и нескромно, но приятно. – Может, проведем полноценные мероприятия, награждения? Вы ведь действительно заслужили. Отрицательно кручу головой: – Ни к чему. Всем отличившимся сотрудникам, Ларисе, моим друзьям – вне сомнений. А мне… Думаю, ТАМ будет иметь смысл лишь то, как ко мне относились люди. Короткое размышление, кивок: – Хорошо. Я понимаю. Но… не спешите ТУДА, Александр Владимирович. – Верите, сам не хочу. Возвращает улыбку: – Вот и правильно. Нам и здесь дел хватит. Решительно подходит ко входу, распахивает дверь, бодро командует: – Попрошу в кабинет, товарищи офицеры. Вижу – переживали. Словно расцвели, увидев в хорошем настроении начальника и меня, сидящего со спокойной улыбкой. Лара, придвинув вплотную стул, прижалась теплым боком, парни расположились напротив. Заняв место руководителя, Илья Юрьевич начал: – Короткое подведение итогов, други. Недоговоренностей у нас не осталось. Максимально объемно, переходя от темы к теме, провели первое общее совещание. Главный вопрос – подготовка к проведению мероприятия государственного значения, коротко называемого «инициация». Пока мы находились в карантине, ряд офицеров под руководством Ильи Юрьевича поднял исторический материал, лучшие аналитики дополнили план своими выкладками. Здорово помогли и археологи. Внимательно слушая, параллельно делюсь мыслями с мечом. Так, надо обсудить: – Илья Юрьевич, в вопросе взаимодействия с церковью имеются серьезные проблемы. Именно византийские христианские проповедники и лично князь Владимир приложили немало усилий, чтобы меч оказался в том состоянии, в котором мы его нашли. – Тем не менее мы не сможем обойти этот аспект. Александр Владимирович, вы не могли бы более полно изложить позицию Финиста? Общаюсь с мечом, довожу итог: – Предлагаю вам обсудить это с ним напрямую. Передвигаю ножны: – Просто коснитесь меча. Широкая ладонь бестрепетно опустилась на живую сталь. В глазах генерала на мгновение отразилось глубокое изумление, потом пошел плотный поток мыслеобразов. Доводы руководителя были понятны. Православная церковь наших дней – это уже далеко не то воинствующее, пришедшее из Византии учение, которое принудительно насаждалось при насильственном крещении Руси. Но мечу этого было мало. Вообще максималист отмороженный – в одной из предлагаемых картин я, любимый, в черных одеждах, с сияющими жемчугом глазами и натуральным нимбом набекрень устанавливаю новый церковный порядок. Мечом устанавливаю, если кто не понял. Параллельно выжигая мозги особо тупым и упертым. Нет, дружок, как-то не горю желанием. |