Онлайн книга «Сожженные мосты»
|
— В виде спирта? — подмигнув сотнику, спросил у своего начальника Чернов. — Ты меня за босомыжника принимаешь? — делано обиделся есаул. — С последним караваном мне с куреня три четверти горилки прислали и сальца. Вот мы это все сегодня вечером и оприходуем. Велехов, тебе трофеи нужны? — В смысле? — не понял Велехов. — В прямом. Трофеи хорошие взял. Если что тебе или твоим бойцам надо, говори сразу, мы это в сторону отложим. Дело житейское, опять же и наград нам не полагается за доблесть, так хоть это берем. Сотник вытаращил глаза. — А что, это можно? — Вообще-то, нет, но… Сам подумай, по ратному закону трофеи у воина отбирать нельзя. Ты это в честном бою взял. Можешь часть себе оставить. Вон, «токарь» разбитый валяется, еще «Шмеля» спарка и фугас, мабуть, найдут. Это оформим как положено, за глаза хватит. Только ты что возьмешь — с первым же караваном домой отправь и не свети тут. Наглеть тоже не надо. — Ну, тогда я все, кроме «токаря», и возьму. — Добре. На плече у подъесаула зашуршала рация, он склонил голову, щелкнул кнопкой. — На приеме. Послушал — говорили недолго. — Добро. Подними сюда четверых, пусть трофеи и двухсотых вниз спустят. Потом поднял глаза на сотника и есаула. — Нашли фугас. Фугас еще не выкопали, просто осторожно сняли верхний слой почвы и оставили так. Расположен был фугас на обочине дороги, закопан, и вверх, похоже, антенна выведена. — Глянь! — Чернов подтолкнул сотника в бок, показал рукой. Сотник проследил взглядом — на той стороне дороги на ветку кто-то повесил сверкающее эмалированное ведро. — Мишень? [49] — Она самая. — Спецы работали. — Еще бы не спецы, со «Шмелем» и с такой снайперкой. Есаул осторожно подошел к раскопанной саперами яме, неглубокой, заглянул. Присвистнул. — Килограммов пятьдесят, господин есаул. К яме подошли и сотник с подъесаулом. Заряд был заложен в какой-то мешок, блестящий, припорошенный дорожной пылью — и выглядел он, как личинка какого-то огромного насекомого. Огромного и злого. — Нас сейчас тут не отправят на небеса? — нарочито равнодушным голосом спросил есаул. — Никак нет. Я глушилку включил. Но извлекать не стал, не знаю, что делать. Он может на неизвлекаемости стоять. Дыбенко отошел от ямы. — На кого это они целились? — спросил он, словно размышляя вслух. — Дальше по этой дороге — пограничная застава, господин есаул. Наверняка на них, к ним колонна раз в неделю ходит. Как раз сегодня идти должна. — Чего же не идет? — Не могу знать, господин есаул. Есаул еще раз подошел к яме, посмотрел на фугас. Потом отошел. — Рисковать не будем. Хорунжий Богаевский! — Я! — С извлечением заряда не рисковать. Уничтожить накладным зарядом. Старший урядник Беликов! — Я! — После подрыва со своими — берете машину группы Велехова и возвращаетесь в часть по земле. Соблюдать бдительность! — Есть! — Хорунжий Богаевский, действуйте! — Есть. Всем отойти — дистанция триста метров. Вертолет убрать! — Как же мы его уберем? — мрачно спросил Чернов. — И так еле посадочную нашли, его и сажать-то больше негде. — Тогда, — есаул принял решение, — сейчас ставите заряд. Потом перед подрывом мы взлетаем. Хорунжий Богаевский, доберетесь до ПВД с группой Беликова. Место в машине есть. — Так точно. Взрыв громыхнул, когда вертолет уже поднялся метров на пятьдесят. Даже не громыхнул — тяжко ударил кувалдой. Они видели из иллюминаторов вертолета, как на месте дороги вдруг в миллионную долю секунды поднялся бурый, изрезанный желтыми просверками столб, как пошла в лес ударная волна, шатая и даже ломая деревья и теряя свою мощь. Потом ударная волна налетела на вертолет, пошатнула его, его повело вправо, но пилот быстро выровнял машину в опасной близости от верхушек деревьев. — Нормально жахнуло… — прокомментировал есаул. Подъесаул Чернов рассматривал что-то в бинокль на земле. — У них все нормально, господин есаул. Дали сигнал. — Дай бинокль. Есаул лично глянул в бинокль, поймал в линзы хорунжего Богаевского, машущего рукой. Потом передал обратно бинокль, посмотрел в последний раз на висящую над тем местом, где они только что стояли, бурую тучу… — Да, нормально жахнуло, — подтвердил он, — уходим на точку… Вечером есаул Дыбенко, как и обещал, устроил посиделки. И про горилку не обманул — самое то. У сотника Велехова оказалась контузия средней степени тяжести, фельдшер дал какие-то таблетки и рекомендовал две недели покоя. И, конечно же, спиртное — под полным и безоговорочным запретом. Но какое тут… На горилку пришли все свободные офицеры базы. Хорунжий Королев, сотник Огнев, сотник Денисов, сотник Агеев. Офицеры уже не в первой командировке, у кого вторая, у кого и третья. Так что после неизбежных в таких случаях здравиц Велехову и поздравлений с удачным полевым выходом, а также после выслушивания не пойми по счету какого рассказа, как все было, перешли к наболевшему. К тому — что теперь со всем с этим делать. — Нет, казаки… — подъесаул Чернов громко опустил на стол пустой стакан, — если уже «Шмели» в ход пошли, нахлебаемся мы тут. — Доложили же наверх, — меланхолично ответил Агеев, выцеживая из стакана последнее, — наше дело маленькое, пусть думают. — Вот как по тебе «Шмелем» засандалят, тут тебе и маленькое и большое дело зараз будет! — раздраженно произнес Королев. — Штаны потом не отстираешь! Пока цацкаемся со всем с этим, нас тут на Луну отправят без билета. — А что, казаки, надо думать, как дальше быть. Если такие расклады пошли… — По сторонам смотреть надо, — мрачно проронил Чернов, — и активнее действовать. Вон, тот же Велехов: не смотался, а остановился и грохнул этих гавриков. Так и надо их, на хрен, нечего с ними цацкаться. И по окрестностям пошмонаться, там у местных в каждом доме склад. У кого спирт, у кого стволы. — Мятежа хочешь? — спросил Дыбенко. — А и нехай! — с вызовом заявил Чернов. — Все лучше, чем по лесам шарахаться. Пусть в открытую выходят, тогда и посмотрим, у кого очко крепче! Не один раз панов били, и в этот раз наваляем! |