Онлайн книга «Долгая дорога домой»
|
Збаражский все более успокаивался. – Он сам вам об этом сказал? – Да, сам. Вы знаете пана Змиевского? – Нет, но узнать будет нетрудно. И все равно – вам не стоило его убивать, теперь у нас нет свидетелей против этого Змиевского, придется начинать все с начала. – Простите... – графу Ежи показалось, что он что-то недопонял. – Нет свидетелей, говорю. Возможно, вы считаете, что беспека может хватать людей, каких ей вздумается, но это далеко не так. Над нами есть надзирающий спецпрокурор, и мы тоже подчиняемся закону. Этот Змиевский – что я ему теперь предъявлю? Ваши слова? Со слов покойного пана профессора Ковальчека? С чужих слов – не примет не один суд. – Да я не об этом... что значит... покойного пана Ковальчека? – Да то и значит! Зачем вы его убили?! – То есть, как так – убил? – снова не понял граф Ежи. – что значит убил? Я его просто избил, а не убил. Теперь недоуменный взгляд бросил на собеседника пан Збаражский. – Нормально вы его избили. Вы его застрелили, его обнаружили мертвым. Убитым из пистолета! – Я его не убивал! Пан Збаражский покачал головой. – Спокойнее, мы не в полиции. Я не прокурор и не судья, убили – ну, что поделаешь... В следующую секунду граф Ежи сделал два шага вперед и схватил пана Збаражского за грудки, тряханув его, как охотничья собака подстреленную утку. – Я его не убивал, слышишь, ты, курва!! Не убивал! – Отпустите! – приказал пан Збаражский, не меняя выражения лица. Граф оттолкнул от себя разведчика, так что, если бы не стол, тот упал бы на пол. – Я его не убивал, – глухо повторил граф, начиная понимать, что произошло непоправимое. – Тогда кто? – ответил пан Збаражский, приводя одежду в порядок. – А я знаю?! Этот ублюдок торговал наркотиками! Кокаином – я у него больше килограмма в унитаз высыпал! Его любой мог грохнуть, любой! Когда я от него уходил, он был еще жив, понимаете, жив! Я ему сказал, что убью, если он еще раз подойдет к Елене или снова начнет торговать, и ушел! И все! Вот, смотрите! На пыльную, неприбранную поверхность стола грохнулся укороченный наган. – Посмотрите! У меня был этот наган, я ему им пригрозил! Ткнул стволом в зубы и сказал, что вышибу мозги! Но я не стрелял – видите, все семь патронов в барабане. – Ну... можно было и перезарядить. – Понюхайте! Из него не стреляли лет пятьдесят! Пан Збаражский достал из кармана пиджака платок, навернул на руку, поднес револьвер стволом к носу, понюхал... – Действительно... курва блядна... – Что я вам говорил! Полковник протянул обратно револьвер владельцу. – Заберите. Насколько я понимаю – он наградной... – Моего прадеда... – Тем более заберите. Итак, вы говорите, что не убивали Ковальчека? – Матка боска, именно это я и говорю уже битых полчаса! Не убивал я его, когда я уходил – он жив был! – Тогда кто его убил?! – Йезус ведает! Пусть полициянты и разбираются! Збаражский тяжело вздохнул. – Уже разобрались... Вы знаете о том, что вы в розыске? – То есть? В каком розыске? – Пока – по Варшаве... Сегодня утром сторожевик [29] на вас выставили, пока – в пределах Варшавы, но так – и до общеимперского недалеко. У нас программа, она отслеживает всю информацию по лицам, сотрудничающим с вами. Мы вас ищем целый день, где вы были все это время? – Не ваше дело... – буркнул граф – Не мое?! Не мое?! Вы хоть понимаете, что с меня за совершенное моим агентом убийство – могут погоны долой! Или неполное служебное – и вперед, стучит паровоз, Сибирь под колесами [30] ! Какое к бисовой маме не мое?! – Извините... Удивительно, но графу в самом деле стало стыдно. Он был воспитан так, что одним из самых тяжких грехов в его системе моральных ориентиров считалось подвести другого человека. Тем более – полковника. – Этим делу не поможешь... – немного успокоился Збаражский, – надо разобраться, что к чему. Рассказывайте. Все до мельчайших деталей, что вы делали в тот день. Говорите правду, может быть, мне еще удастся что-то сделать и для себя, и для вас. – Ну... я с Еленой поссорился... узнал, что она на кокаине сидит. Потом... – Что потом? Говорите. – Проследил, где она берет. Оказалось – на авеню Ягеллонов. Там меня полицейский видел, штраф выписал. – Штраф? – Да, за неправильную парковку. – Это худо... – сказал Збаражский, записывая в блокнот. – Почему худо? – Да потому! Вы знали, куда эта ваша... пошла? – Откуда же мне знать, там домов под сотню. – А там профессор и жил! Информация о выписанных штрафах собирается в единой программе, чтобы потом контролировать взыскание! Из этой программы ее может выудить любой полициянт, и получится, что вы за несколько дней до убийства были у дома этого проклятого Ковальчека! И это доказано – полицейским и штрафом. Что вы там делали?! Следили, чтобы убить – вот что подумают! А я вас направил на это дело! – Но я же... Тут до графа дошло, что Елена ему алиби не даст – хотя бы потому, что она не знала, что за ней следят. И все очень шатко. – Пся крев... – Вот так вот! Вы полицейского запомнили? – Откуда... Здоровый... – Ладно, найдем. Дальше. – Дальше... Этот пан Ковальчек мне позвонил. Я как раз тут был, сидел... думал что делать. – Он вам что – сюда позвонил? – изумился Збаражский. – Ну да... – протянул граф Ежи и тут же понял, чему изумился полковник. Он так и не понял тогда – что в его состоянии вполне простительно. В здании штаба Висленского военного округа нельзя было иметь при себе никакие сотовые телефоны. Они изымались при входе и выдавались при выходе, кроме того – здесь работали генераторы помех, делающие невозможными любые звонки. В общедоступных телефонных справочниках были телефоны только дежурной части и никаких более. Получается, что пан Ковальчек откуда-то знал номер, на который ему нужно было позвонить... а ведь он... – Вы давали номер своего телефона очаровательной пани Елене? – угадывая мысли графа Ежи, спросил его полковник. |