Онлайн книга «Жиган»
|
Он обвел офицеров, собравшихся в комнате, тяжелым взглядом. Все старательно отводили глаза в сторону. – Ясно, смельчаков нет. Ну что ж, придется мне тряхнуть стариной. Со мной пойдет… капитан Белянин. Начальник четвертого отряда заерзал на стуле. – Что, боязно, капитан? – усмехнулся начальник колонии. – Да не так чтобы очень… но вот сто грамм для храбрости не помешало бы. – Эх, слабаки. – Жуликов полез в карман галифе, достал оттуда ключ и бросил Белянину. – Вернись в мой кабинет, открой сейф и принеси бутылку коньяка. Явно обрадованный, Белянин выскочил из комнаты и спустя минуту вернулся с бутылкой и стаканом. – Вам налить, товарищ полковник? – Не надо, – отмахнулся тот, – пей сам. Белянин, не страдавший излишней скромностью, тут же отлил себе из бутылки полстакана и, хлобыстнув, шумно занюхал рукавом. – Возьмем с собой нескольких бойцов с автоматами, – сказал полковник Жуликов. – Товарищ полковник, вы что, собираетесь выходить в жилую зону? – настороженно спросил Барсуков. – А что? – Вам ни в коем случае нельзя этого делать. Заключенные излишне возбуждены. Ваше появление может вызвать неадекватную реакцию. – Какую, какую реакцию? Ты мне тут не мудри. – Забросают камнями, палками. – Так что же мне, на крышу прикажешь лезть? – Лучше уж на крышу, – вставил Белянин, – ей-богу, товарищ полковник. – Они же меня засмеют. Чтобы я на старости лет… Неизвестно, чем бы кончился этот спор, если бы не появление в комнате старшего лейтенанта Жуковского. Он дежурил у входа в здание. – Товарищ полковник, разрешите обратиться. – Что там у вас? – Осужденные прислали группу своих представителей. Они требуют встречи с вами. – Так прямо и требуют? – Да, товарищ полковник. – Сколько их? – Человек семь. – Ого. Кто главный? – Осужденный Куташвили. Офицеры переглянулись между собой. – Так я и думал, – сказал полковник Жуликов. – Значит, все-таки он заварил кашу. Ладно, где они? – У входа. Я распорядился не впускать их до вашего распоряжения. – Правильно, старлей, – одобрительно сказал Жуликов. – Ну что ж, товарищи офицеры, на крышу мне лезть не придется, слава богу. Не буду позориться на старости лет. Двое остаются здесь – старший лейтенант Барсуков и капитан Самсонов. Остальные – со мной. – А как же наш план, товарищ полковник? – спросил Барсуков. – Погоди пока. Спустя минуту в коридоре на первом этаже административного здания состоялась встреча между полковником Жуликовым и сопровождавшими его офицерами, с одной стороны, и осужденным Куташвили, а в просторечии Коканом, и группой поддерживающих его наиболее авторитетных заключенных-отрицал, с другой. Сам Кокан был одет по полной форме: в черной куртке и брюках, начищенных ботинках и аккуратно надвинутой на макушку шапочке. Его подельники выглядели более живописно. То ли для устрашения, то ли для форсу они явились на встречу в одних майках, демонстрируя многочисленные татуировки. Чего здесь только не было: и распятия с Иисусом Христом, и звезды крутых, и изображения гладиаторов, головы чудовищ с клыками, рогами, бородой, оскалы, сражающиеся быки, рыцари, парящие орлы и прыгающие олени, кинжалы, мечи, факелы, обнаженные женщины, карты, розы, церкви с куполами. Делегация отрицаловки, прибывшая на переговоры с администрацией, была безоружна, об этом сказал сам Кокан. – Начальник, что же ты пушками обложился? – с легкой насмешкой сказал он, увидев полковника Жуликова. – Мы-то пришли к тебе с голыми руками. – У вас-то, может быть, оружия нет, – согласился Жуликов, – но в промышленной зоне уже наверняка не одну сотню заточек сделали. – Надо же нам как-то защищаться. – От кого? – От вашего беспредела. Полковник Жуликов, который всегда считал себя либералом в отношениях с заключенными, едва не задохнулся от возмущения. Но, помня о том, что ему нужно выиграть как можно больше времени, он сдержался. – В чем же состоит беспредел, по вашему мнению? – Мужик на промке пашет из последних сил, а нормы растут, выполнить их невозможно. Начальник колонии едва не засмеялся. – Так вы, значит, сюда за мужиков просить пришли? – сказал он, приглядываясь к звездам на плечах отрицал. – А среди вас хоть один мужик есть? Кто-нибудь из вас бывал в промзоне? – Это не наше дело, – надменно заявил Кокан. – Блатному в промке пахать западло. Это не его дело, он должен воровской устав блюсти и за порядком следить. – Вот я и смотрю, как вы за порядком следите. Зона совсем разморозилась. – Это потому, что вы со своими законами лезете в нашу жизнь. А у нас свой устав, ничего хорошего из этого получиться не может. – Что же вы нам предъявляете, осужденный Куташвили? – Прекратить беспредел повязочников, снизить нормы выработки на промке, разобраться с наказаниями. Что это за дела, когда любой сэвэпэшник может лишить зека права покупать продукты в ларьке? На одну вашу пайку здесь не продержишься. – Члены секции внутреннего распорядка, или сэвэпэшники, как вы выражаетесь, наделены определенными полномочиями. Если у вас возникают какие-то претензии по поводу вынесенных наказаний, вы можете обращаться к офицерам-воспитателям. – Ваши попы, – презрительно сказал Кокан, – слушают только сэвэпэшников. Мнение простого зека для них ничто. – Возможно, вы правы, – уклончиво сказал полковник Жуликов, – члены секции внутреннего распорядка, а также другие представители лагерной общественности своим примерным поведением заслуживают того, чтобы администрация считалась с их мнением. Вам и таким, как вы, Куташвили, путь сотрудничества с администрацией тоже не заказан. – Я – вор, – сказал Кокан, горделиво выпятив грудь. – Коронован в крытке. Готов до конца своих дней гнить в ПКТ, но ссученным никогда не стану. Отрицалы, стоявшие вокруг Кокана, одобрительно закивали. – Вы уже пошли на контакт с администрацией. – Я – уполномоченный и представляю здесь не свои интересы. Мне для себя ничего не надо. – Ну конечно, – скептически вставил кто-то из офицеров-воспитателей, – живете на общаковские деньги… – Не стоит пререкаться, – оборвал его полковник Жуликов, – мы здесь не для этого собрались. – Вот именно, гражданин начальник. |