Онлайн книга «Кардинал в серой шинели»
|
— Да я и сам толком не знаю, брат Рон… Уж очень вокруг них секретов всяких понавертели. Знаю только, что тренировки у них были… жуткие. Свяжут двоих парней веревкой — да вверх на скалу. А скала крутая и повыше этой башенки… раза в два-три. Так что шансов выжить после падения нет. — Но ведь у них веревка есть? Можно же как-то друг другу помогать? — Угу. Три метра длиной. Подтянуть товарища, поддержать — вполне достаточно. А вот в случае срыва со скалы не то что удержать — крикнуть некогда! Так вдвоем и полетишь… Монах явно потрясен. — Зачем же так, милорд? Ведь они же оба погибнут! — Или оба дойдут до конца. Зато потом… будут чувствовать товарища, как самого себя! Всю жизнь. Любого, кто идет рядом с тобой. Во всяком случае, у этих ребят так и было. — Ничего себе… — ошарашенно покачивает головою спецмонах. — И с какого же возраста их так… готовили? — Не знаю точно. Говорят — с двенадцати-тринадцати лет. Тот, кто мне об этом рассказал, учился так именно с тринадцати лет. — Должно быть, милорд, у вас была очень воинственная страна. — Нет, брат Рон! Просто враги наши были… тоже далеко не белыми и пушистыми, как маленькие котята, и не отличались показным миролюбием и кротостью. Снизу принесли доски, и монахи, не доверяя это дело никому, сноровисто воздвигли ограду вокруг пролома в стене наблюдательной башенки. Накрыли доски сверху тяжелой плотной тканью. Подобрали и унесли вниз погнутые и исковерканные мечи горцев. Вот чем они стену-то курочили! Оставляем наверху парный пост — монаха и солдата. По выходе во двор нас разыскал барон. — Чем порадуете, Лэн? Что там с остальными горцами? Сдались? — Некому было сдаваться, милорд! Их опоили чем-то… они совсем потеряли разум. Бросились с мечами на пехотинцев с арбалетами. — Понятно… никто не промазал. — Нет, милорд! Стреляли по ногам! Почти все попали точно, но это их не образумило. Трое из них закололи себя сами, прочие… — Добро, Лэн! Помер Максим — и хрен с ним! По крайней мере, нам достались неопоенные. Вот с ними и поговорим… Но это — уже утром! Простите меня, барон, но спать хочу — просто сил никаких нет! Да, к слову сказать, монахи и без меня все сделают в лучшем виде! Один-то из пленников — колдун! Даже в неярком свете факелов было видно, как он побледнел. — Вы серьезно, милорд? — Да какие уж тут шутки… А что вы так напрягались-то? — Горные колдуны, милорд, — это особая статья! Их у нас почти никто не видел уже очень-очень давно! Думали — уж и не осталось никого. Ан нет — вылезли! Это… это жуткие люди, милорд! Они никому не служат, так что я и представить не могу, что же могло заставить такого колдуна играть подобную роль! — Вот пускай с ним оба епископа и потолкуют… авось, собеседник будет интересным. — Устал? — Мягкая ладошка сероглазки гладит меня по плечу. Сбрасываю перевязь с клинком и кладу его на табурет. Сажусь на кровать и чувствую, как к моей спине прижимается Мирна. — Ты все время на ногах… совсем про нас забыл. — Ну, что ты! — ловлю ее ладошку и прижимаю к своим губам. — Что я буду без вас делать? — Ложись. Я твою спинку разомну. Лежу на брюхе и чувствую, как сильные и ловкие пальчики сероглазки бегают по моим лопаткам и ребрам. Хорошо… так бы лежал… — Тебя надо почаще вот так разминать! Совсем спина закостенела! Так нельзя! Станешь неповоротливым… — …растолстею… — И это тоже! Превратишься в большого свина! — …буду хрюкать… от удовольствия, если меня будут так же почесывать. — И лежать в грязи! Кстати говоря, этим ты уже, похоже, занялся. Чем это несет от одежды? В какую мусорную кучу вы умудрились вляпаться? Надо же! Голова моя садовая! Я ведь так и не переоделся после всех наших похождений. Приподнимаю голову и рассказываю Мирне о наших ночных разборках. Она переворачивает на спину и начинает пересчитывать мои ребра спереди. — Колдун, говоришь? Странно… я думала, что они все глубокие старики… не вертись! А выглядит он лет на тридцать? — Около этого. — Надо же! Она вдруг прекращает свое занятие. — Этот рисунок… он стал больше! — Да и фиг с ним! Пускай хоть весь проявится, что с того? О предсказании моего предшественника, кроме меня, почти никто и не знает. Во всяком случае, мне хочется так думать. Знает Эрлих, от него я этого скрыть не смог. Наверняка и второй епископ тоже в курсе дела. Надеюсь, что никто из них не взял на себя труд подробно просветить Мирну на этот счет. — Но ведь это что-то значит? — Может быть. И даже наверняка. Вполне вероятно, что таким образом я повышаюсь в ранге. — Зачем? — Откуда мне знать? У вас ведь тоже существует какая-то табель о рангах? — То есть? — Ну… как-то вы ведь определяете, кто из вас более крутой и авторитетный? — Зачем? — Не знаю… уважать будут больше. — Больше, чем кого? К нам всем отношение одинаковое. Нет разницы — кто будет тебя лечить. Молодой парень или убеленная сединами почтенная женщина. Оба они сделают все, что только возможно. — Но ведь один из них знает и умеет больше другого! — Тогда знающий меньше отойдет в сторону. — И оба получат одинаковую плату? — Ту, которую по силам заплатить больному или его родственникам. Да, наша система медстрахования здесь одномоментно накрылась бы медным тазом! Заодно пустив по миру целую ораву чиновников от медицины. Ну, ничего! Я уж постараюсь, чтобы до такого бреда тут не додумались как можно дольше! Кое-какие возможности у меня есть, да и попы помогут. Не знаю, как здешние короли проявляют заботу о своих подданных, не видел пока таковой. Но вот Церковь реально что-то делает. И головы у ее иерархов на плечах присутствуют. Так что — поработаем… С этой мыслью я и уснул… Допрос захваченного колдуна совершенно не походил на таковое действие, изображенное на знаменитой картине Иогансона. Никаких мрачных помещений и нависших сводов тут не было и в помине. Обыкновенная комната, достаточно светлая. Пойманный злодей сидел в массивном кресле, к подлокотникам которого были привязаны его руки. Этим все и ограничилось. Лишь невысокий монах стоял за правым плечом допрашиваемого. Руки монаха непрерывно перебирали четки, он что-то бормотал себе под нос. Оба епископа сидели напротив, их с горцем разделял только здоровенный стол. |