Онлайн книга «Кардинал в серой шинели»
|
Отплевываясь, спрыгиваю на землю и, протирая глаза, отхожу в сторону. Гройнен сидит на камне, с интересом наблюдая за моими действиями. — Ну, ваше преосвященство, что там? — Почитай… — Да не разбираю я… и глаза пылью запорошило. — «Тот, кто рискнет разбудить „каменную вдову“ будет навеки заключен в ее объятия. Участь сия не минует и всех тех, кто дерзнет быть свидетелем этого события». — Фигасе, какие тут губернские страсти! И как сие понимать, ваше преосвященство? Разбудить — это как? Стену поцеловать? — Не знаю. Но, как ты понимаешь, желающих до сих пор не находилось. — Думаю, что и сейчас их немного будет. Однако ж пост тут дополнительный поставлю! И надпись эту… Пожалуй, зря я ее расковырял. Надо будет сызнова замазать. Ночью, чтобы никто не прочитал. — Эту башню изучал еще мой предшественник. Если хочешь, я прикажу доставить тебе его записи. — Буду премного благодарен, ваше преосвященство! И, вы правы, с Мирной поговорю! А что до башни… пускай себе стоит… в одиночестве, как и раньше. К моему удивлению, встреча Гройнена с сероглазкой прошла очень даже задушевно и без напрягов. Это было тем более удивительно, ибо Мирна впоследствии рассказала мне о том, что он относился к числу наиболее стойких противников целителей и всей их деятельности. Епископ представлял собой наиболее консервативное церковное крыло. Понятно, отчего Эрлих пригласил именно его. Если уж такой консерватор обвенчает Серого и целительницу… многое может поменяться. Так что коллеги сероглазки должны будут ей нехило проставиться! Отдохнув денек, неугомонный старик полез-таки в подземелье. После этого он совместно с Эрлихом употребил немалую дозу «трупоподъемника». Даже его закаленное сердце с трудом вынесло это зрелище. Отец Варшани, рассказывая о посещении, был краток и серьезен: — Епископ пообещал сделать все, что от него зависит, чтобы раз и навсегда покончить с Молчащими. Да, учитывая вес старика в королевстве… такое обещание многого стоило. Незаметные монашки тихой тенью следовали теперь за сероглазкой, аккуратно фиксируя в памяти все то, что, по их мнению, представляло хоть какой-то интерес. Так мы и обратили внимание на неприметный ранее постоялый двор, расположенный чуть в стороне от дороги к городу. — Этот человек трижды сопровождал нас, когда мы ехали в город и обратно, — рассказывала сестра Майя, рисуя на листе бумаги его портрет. — Ни разу он не приблизился настолько, чтобы вызвать подозрение охраны, но всякий раз внимательно наблюдал за тем, как устроен наш отряд. Встречает он нас всегда вот в этих местах и провожает вот сюда… Потом возвращается на постоялый двор. Говоря это, она делает пометки на импровизированной карте, которую по моей просьбе составили люди барона. — Он там живет? — спрашивает Лексли, рассматривая изображение неизвестного. — Да, снимает комнату. Приехал недавно, меньше недели назад. Его здесь не знают. Никуда надолго не уходил и ни с кем не встречался. Во всяком случае, этого никто не видел. — Комнату он надолго снял? — Осталось пять дней. — Так… — чешу в затылке. — И откуда этот гостенька пожаловал? — Не от Молчащих — перстень на него не реагирует. — Сестра Майя виновато разводит руками. — Больше нам ничего узнать не удалось… — Спасибо, сестра! — серьезно кивает Кот. — Вы и так сделали то, чего не сумели выполнить мои люди. Ведь они должны были доложить мне про этого незнакомца! — Но он не приближался к нам и не представлял собой никакой угрозы. — Все равно! — не соглашается Лексли. — Это их упущение. После ухода монашки мы молча сидим минут пять. Так… пришли-таки гости незваные. Знать бы, от кого? И чего им тут надобно? Не факт, что это не Молчащие — они могли прислать и наемника. Горцы? Король? Да в принципе не один ли хрен? — Брать его надо… — нарушает молчание Кот. — И что мы ему предъявим? — Да уж найдем… Смотрю на него и понимаю, что понятия соцзаконности и толерантности еще долго не дадут на здешней почве никаких всходов. — Ладно… как будем это делать? — А ты-то что всполошился? — удивляется мой собеседник. — И сами все сделаем в лучшем виде. — Не сомневаюсь. А колоть его как будете? — Чем? — удивленно вскидывает брови Лексли. — И куда? Вот, блин, я когда-нибудь что-то подобное ляпну, а народ и воспримет это как конкретное указание! Терпеливо поясняю собеседнику свою мысль: — В то, что вы его спеленаете, как младенца, я не сомневаюсь ни единой секунды. Но каким образом вы будете вытаскивать из него нужные сведения? — Тебе в подробностях разъяснить? — Нет, не надобно. Я не вчера родился и кое-что себе представить могу. Но согласись, что моя зловещая репутация в подобной ситуации будет куда более эффективна, чем раскаленное железо, например. — Не буду спорить. Ты что же, так и будешь бегать сам по каждому такому случаю? — Если это касается безопасности Мирны, то не то что побегу — полечу! — Г-х-м-м… да, извини… Ладно! Давай все как следует обмозгуем… Почти бесплотная тень скользнула вдоль стены и замерла около нас. — Милорд? — Говори… — Он в конюшне. Седлает коня. — Что это так его сдернуло с места? Раньше ведь он никуда вечерами не выезжал? — Пару раз… Поворачиваюсь к Лексли: — Ну, что делать будем? — Проследим. Там видно будет. — Добро… Одинокий всадник выехал из ворот постоялого двора и, не торопясь, затрусил по узкой дороге. Ехал он медленно, из виду не пропадал и не прятался, так что мы могли осторожно следовать за ним. Мужик не оборачивался назад и никак не проверялся. Лопух? Хотелось бы мне в это верить… Проехав около трех километров, всадник свернул с дороги и углубился в лес. Тут все сразу усложнилось. Он мог спокойно встать за ближайшим деревом и подождать, пока его преследователи не свернут следом за ним. И тогда — вилы! Бросит коня и уйдет через лес. Черта лысого мы его тут ночью найдем! Привязав лошадей в придорожной рощице, отправляем следом за злодеем пешую двойку. Проходит полчаса, и один из них возвращается. — Ну? — Выехал на поляну, стреножил лошадь и разжег костер. Надо полагать, кого-то ждет. Переглянувшись, решаем двигать туда. В последнюю минуту я, как старый и злобно-недоверчивый параноик, приказываю троим нашим людям оставаться здесь. |