Книга Допустимая погрешность, страница 15 – Чингиз Абдуллаев

— У нее тяжелый характер?

— Не то слово. Говорят, ее первый муж умер в ужасных страданиях. И это наложило отпечаток на ее характер и поступки.

— Она не ладит с Евгенией Алексеевной?

— Не ладит — мягко сказано. Они ненавидят друг друга! Каждая считает, что имеет больше прав на Бориса Алексеевича. Но в последнее время Евгения Алексеевна стала редким гостем в доме. Сказывается их «холодная война».

— Со своими сослуживцами Майя Александровна тоже в состоянии «холодной войны»?

— Кого конкретно вы имеете в виду?

— Например, супруги Денисенко, — пояснил Дронго, — они ведь дружат давно?

— Давно, — кивнула Юлия.

— Но здесь как раз другой случай. Инна Денисенко работает вместе с Майей Александровной в институте. И они дружат достаточно давно, кажется, еще до того, как наша хозяйка вышла замуж за Бориса Алексеевича.

— Мне показалось, что Ратушинский и Арчвадзе — разные люди.

— Да, — насмешливо согласилась Юлия. Потом взглянула на Дронго.

— Я всегда подозревала, что мужчины ничего не смыслят в отношениях между людьми. И лишний раз смогла в этом убедиться. Если вы тоже ничего не заметили, то мне остается только удивляться мужской природе.

— Будем считать, что я оценил ваш пассаж про мужчин, — усмехнулся Дронго.

— Интересно, что именно я должен был заметить? Что они разные люди? Да, это заметно. Что он побаивается своей супруги? Тоже заметно. Что у нее сложный характер? Безусловно. Что еще я должен был заметить?

— Я же вам объяснила, Они только формально муж и жена, — доверительно сказала Юлия.

— Все полагают, что они вместе живут, но это не так. Борис Алексеевич редко сюда приезжает, а его супруга почти все время проводит на собственной даче, которая находится в тридцати километрах отсюда.

— Почему?

— Не знаю. Но мне кажется, что он женился не по любви. Она была супругой известного бизнесмена, который умер, оставив ей большое состояние. А у Ратушинского в этот момент дела шли не ахти как. Кроме того, она знакома с множеством влиятельных людей. Половина членов правительства и многие известные деятели культуры входят в круг ее знакомых и друзей. Ему нужны были ее связи и ее деньги.

— А мне показалось, что она красивая женщина, — осторожно возразил Дронго.

— Только не для Бориса Алексеевича. Он неисправимый бабник и готов гоняться за любой юбкой. Неужели вы думаете, что он ей никогда не изменял? — она остановилась и покачала головой.

 — Какие же вы, мужчины, наивные! Если посчитать, сколько раз он был только со мной, то на голове у нашей хозяйки может вырасти ветвистое дерево. Он ведь не аскет. Говорю вам то, что точно знаю. Он женился на ней из-за денег.

— Насчет измен спорить не буду, — тактично согласился Дронго, но относительно его женитьбы не могу согласиться. Мне кажется, что такой тип женщины должен его устраивать. Она сильная, независимая, деловая женщина с большим вкусом и собственным мнением. Я думаю, что несмотря на все свое состояние, он нуждается в поддержке такого человека, как она, а иногда и в ее советах.

— Может быть, — согласилась Юлия.

— Но сильных мужчин подобные советы только раздражают. И обижают. Поэтому он не так уж часто проводит с ней время. Хотя в тот вечер мы были все вместе.

— Вы знали про документы?

— Конечно, знала. Мне кажется, что я была единственным человеком, кто вообще мог знать про документы. И Майя Александровна не скрывает своего отношения ко мне. Пока я спала с ее мужем, это ее устраивало, но когда пропали документы, она сразу заподозрила меня. Но зачем бы я стала воровать эти документы? Чтобы продать их за несколько тысяч долларов? Лисичкин бы больше не дал. А я рисковала своим местом и положением в компании. Глупо и нерационально.

— Она считает, что документы взяли вы?

— Конечно. И сразу сказала об этом мужу.

Правда, она оговорилась, что я могла взять документы по ошибке или случайно переложить в другое место.

— А вы их действительно не брали?

— Конечно не брала, — она обернулась в сторону дома. — Кажется, мы зашли очень далеко. Давайте повернем обратно.

Они повернули назад.

— Кто еще мог знать про документы?

— Только Борис Алексеевич, — сразу ответила Юлия,  больше никто. Я долго думала об этой пропаже. Может, он сам хотел, чтобы документы пропали? Но, с другой стороны, зачем ему нужен такой скандал? Я видела, как он нервничал, когда принесли газеты. Нет, он не мог этого сделать.

— В таком случае это были вы?

— Получается, что так. Но я этого не делала. Я же не сумасшедшая.

— Вы оставались одна в его кабинете в тот день?

— По-моему, да. Он несколько раз выходил, оставляя меня одну. Но все равно я их не брала. У нас на работе есть гораздо более скандальные и грязные документы. Но я никогда не пойду на такую глупость. Если бы я начала воровать документы, то это довольно быстро бы выяснилось. А среди знакомых Бориса Алексеевича есть люди с криминальным прошлым. Меня бы убрали так, что и через тысячу лет никто бы не нашел моих костей. Зачем мне такие неприятности? Я собираюсь защищать диссертацию, и лишние проблемы мне ни к чему.

— Хотел у вас спросить: для чего вам нужно научное звание? Хотите уйти от вашего шефа?

— Естественно, хочу. Не всегда же мне быть подстилкой для богатых начальников,  рассудительно сказала Юлия,  подавать им кофе и улыбаться их сальным шуткам. За несколько лет работы я столько всего увидела… Я хочу открыть кабинет частного психолога. У людей сейчас много проблем, а помочь им некому. В Америке у каждого богатого человека свой личный психолог. Я думаю, что и у нас должны появиться частные психологи, помогающие людям преодолевать стрессы.

— В Америке есть еще семейные адвокаты и семейные врачи, — напомнил Дронго.  Но к услугам таких людей обращаются единицы, а большинство предпочитает ходить к обычным врачам и консультироваться у обычных адвокатов за небольшую плату.

— В таком случае я буду работать не для «обычных» людей,  парировала Юлия.

Они прошли еще несколько шагов, когда Юлия неожиданно показала на машину, мелькнувшую между деревьями. Это был белый «фольксваген-пассат». Машина ехала по соседней дорожке, и было видно, что она сворачивает к дому Ратушинского.

— Инна Денисенко приехала, — пояснила Юлия. Она взглянула на часы.

— Странно, — пробормотала Юлия, — сегодня все приезжают раньше обычного. Наверное, у нее что-то случилось.