Книга Анж Питу, страница 24 – Александр Дюма

В самом деле, теперь, когда обе его цели были достигнуты, бегство Питу послужило ему и двум его помощникам превосходным предлогом для того, чтобы в свою очередь обратиться в бегство.

Поэтому, хотя жандарм не питал ровно никакой надежды поймать беглеца, он приказал полицейским броситься в погоню за ним и сам показал подчиненным пример; все трое так резко припустили через поля клевера, пшеницы и люцерны, словно были злейшими врагами бедного Питу, – меж тем в глубине души они благословляли его длинные ноги.

Но как только Питу углубился в лес, вся компания, как раз достигшая опушки, остановилась за первым же кустом. В это время к известной нам троице присоединились еще два полицейских, которые сидели в засаде неподалеку от фермы, готовые по первому зову командира прийти ему на помощь.

– Клянусь честью, – сказал жандарм, – наше счастье, что у этого парня была книга, а не ларец. Иначе нам пришлось бы догонять его на почтовых. Черт подери, это не человек, а олень.

– Да, – сказал один из полицейских, – но ведь ларец не у него, а у вас, не правда ли, господин Волчий шаг?

– Совершенно верно, друг мой, вот он, – отвечал тот, чьего имени, а точнее, прозвища, данного за легкую и вороватую походку, мы прежде не слышали.

– Значит, мы получим обещанную награду?

– Она при мне, – отвечал жандарм, доставая из кармана четыре луидора и раздавая их четырем полицейским, как тем, что участвовали в обыске, так и тем, что бездействовали в засаде.

– Да здравствует господин лейтенант! – заорали полицейские.

– Нет ничего дурного в том, чтобы крикнуть: «Да здравствует господин лейтенант!» – сказал Волчий шаг, – но кричать нужно с умом. Платит-то вам не господин лейтенант.

– А кто же?

– Один из его приятелей или одна из его приятельниц – особа, пожелавшая остаться неизвестной.

– Ручаюсь, что это та или тот, кому принадлежит ларец, – сказал один из полицейских.

– Ригуло, друг мой, – отвечал человек в черном, – я всегда говорил, что ты парень проницательный, но, дабы эта проницательность принесла свои плоды и удостоилась награды, следует, мне кажется, поторопиться; проклятый фермер не слишком любезен и, если заметит пропажу ларца, вполне сможет отрядить за нами в погоню всех своих работников, а они бравые ребята и могут всадить вам пулю в затылок не хуже самых метких швейцарцев из гвардии его величества.

Полицейские не стали спорить, и вся компания двинулась в путь по опушке леса, которая, скрывая сыщиков от посторонних глаз, должна была через три четверти мили привести их к дороге.

Предосторожность эта оказалась отнюдь не напрасной, ибо, как только Катрин увидела, что человек в черном и двое сержантов устремились следом за Питу, она, не сомневаясь в проворстве того, за кем они гнались, и зная наверняка, что погоня окончится очень нескоро, позвала испольщиков, которые чувствовали, что на ферме что-то происходит, но не понимали толком, что именно, и попросила их отпереть дверь ее комнаты, а очутившись на свободе, вызволила из заключения своего отца.

Бийо, казалось, был не в себе. Вместо того, чтобы броситься вон из дома, он ступал с осторожностью и кружил посередине комнаты. Казалось, он не может оставаться на одном месте, но в то же время не может и заставить себя взглянуть на шкафы и комоды, взломанные и опустошенные полицейскими.

– Так что, забрали они в конце концов книгу или нет? – спросил Бийо.

– Я думаю, что забрали, отец, но его – его они забрать не сумели.

– Кого его?

– Питу. Он убежал, а они, если все еще гонятся за ним, добрались, должно быть, не меньше как до Кайоля или Васьена.

– Тем лучше! Бедный мальчуган! Ведь это я втравил его в эту историю.

– О, отец, не тревожьтесь за Питу, подумайте лучше о нас. Питу выкрутится, не беспокойтесь. Но какой тут беспорядок. Боже мой! Посмотрите, матушка!

– Ах, мой бельевой шкаф! – воскликнула г-жа Бийо. – Они не пощадили даже мой бельевой шкаф! Какие негодяи!

– Они рылись в бельевом шкафу! – вскрикнул Бийо. Он бросился к шкафу, который жандарм, как мы помним, тщательно закрыл, и погрузил обе руки в кипу скомканного белья.

– Нет! Это невозможно!

– Что случилось, отец? – спросила Катрин. Бийо посмотрел кругом невидящими глазами.

– Поищи. Поищи, может быть, ты где-нибудь его найдешь. Но нет, в этом комоде его быть не может, в секретере тем более; конечно же, он стоял здесь, здесь… Я сам его сюда поставил. Не книгу они искали, жалкие твари, они искали ларец.

– Какой ларец? – спросила Катрин.

– Ты же прекрасно знаешь.

– Ларец доктора Жильбера? – осмелилась спросить г-жа Бийо, обычно при чрезвычайных обстоятельствах хранившая молчание и предоставлявшая говорить и действовать другим.

– Да, ларец доктора Жильбера, – вскричал Бийо, запуская пальцы в свою густую шевелюру. – Этот бесценный ларец!

– Вы пугаете меня, отец! – сказала Катрин.

– Несчастный я человек! – завопил Бийо вне себя от ярости. – Я даже ничего не заподозрил! Даже не подумал о ларце! О, что скажет доктор? Что он подумает? Что я предатель, трус, жалкое ничтожество!

– Но, Боже мой, отец, что было в этом ларце?

– Не знаю, но я поклялся доктору своей жизнью, что сберегу его, и обязан был погибнуть, но не выпустить его из рук.

В голосе Бийо звучало столько отчаяния, что жена и дочь в ужасе попятились.

– Боже мой! Боже мой! Бедный отец, в своем ли вы уме? – спросила Катрин и разрыдалась.

– Ответьте же мне, – молила она, – ради всего святого, ответьте мне!

– Пьер, друг мой, ответь же своей дочери, ответь своей жене, – вторила ей г-жа Бийо.

– Коня! Коня! – закричал фермер. – Мне нужен конь, и немедленно!

– Куда вы поедете, отец?

– Предупредить доктора: доктора обязательно нужно предупредить.

– Но где его искать?

– В Париже. Разве ты не читала в его письме, что он едет в Париж? Он наверняка уже там. И я тоже поскачу в Париж. Коня! Коня!

– И вы покинете нас в такую минуту, отец? Покинете нас в такие тревожные часы?

– Так надо, дитя мое, так надо, – ответил фермер, обнимая дочь и судорожно ее целуя. – Доктор сказал мне:

«Если ты потеряешь ларец, Бийо, или, что более вероятно, у тебя его украдут, то, как только ты заметишь пропажу, немедленно предупреди меня, где бы я ни находился. Ты обязан сделать это даже ценою человеческой жизни».

– Иисусе! Что же такое может быть в этом ларце?

– Не знаю. Все, что я знаю, это что мне отдали его на хранение, а я его не сберег. Ну, вот и мой конь. У сына доктора, который учится в коллеже, я узнаю, где отец.