Онлайн книга «Королева Марго»
|
– Так-то оно так, но беда в том, что мне меньше, чем когда-либо хочется меняться. – Надеюсь, только по отношению к мужу? – Анриетта, меня мучит совесть. – В каком смысле? – В смысле религии. Для тебя имеет значение вероисповедание? – В политике? – Да, конечно. – А в любви? – Милый друг, в любви мы, женщины, совершеннейшие язычницы и потому допускаем любые секты и поклоняемся нескольким богам. – В одном-едином, не так ли? – Да, да, – ответила герцогиня с чувственным огоньком в глазах, – в том боге, у которого на глазах повязка, на боку колчан, за спиной крылья и которого зовут Амур, Эрот, Купидон. Черт побери! Да здравствует служение ему! – Однако у тебя весьма своеобразный способ служения ему: ты швыряешь камни в головы гугенотов! – Будем поступать хорошо, а там пусть себе болтают, что хотят. Ах, Маргарита! Как извращаются и лучшие понятия, и лучшие поступки в устах пошляка! – Пошляка?! Но, если память мне не изменяет, тебя расхваливал мой брат Карл? – Твой брат Карл, Маргарита, страстный охотник, целыми днями трубит в рог и от этого очень похудел... Я не принимаю похвал даже от него. Кроме того, я же ответила твоему брату Карлу... Разве ты не слышала? – Нет, ты говорила слишком тихо. – Тем лучше, мне придется больше рассказывать тебе... Ах да! Маргарита! А каков конец твоей исповеди? – Дело в том... в том... – В чем? – В том, что если твой камень, о котором говорил брат мой Карл, имел, так сказать, историческое значение, то уж лучше я на этом и кончу, – со смехом ответила королева. – Все ясно! – воскликнула Анриетта. – Твой избранник – гугенот! Тогда, чтобы успокоить твою совесть, я обещаю тебе, что в следующий раз возьму себе в любовники гугенота. – Ага! Как видно, на этот раз ты взяла католика? – Черт побери! – воскликнула герцогиня. – Хорошо, хорошо! Все понятно. – А что представляет собой наш гугенот? – Это не избранник; этот молодой человек для меня ничто и, вероятно, никогда ничем и не станет. – Но это не причина, чтобы не рассказать мне о нем; ведь ты же знаешь, как я любопытна! Так что же он собой представляет? – Это несчастный молодой человек, красивый, как Нисос Бенвенуто Челлини; он спрятался у меня, спасаясь от убийц. – Ха-ха-ха! А ты сама не поманила его пальчиком? – Бедный юноша!.. Не смейся, Анриетта, – в эту минуту он все еще между жизнью и смертью. – Он болен? – Тяжело ранен. – Но раненый гугенот в наше время – большая обуза!.. И что же ты делаешь с этим раненым гугенотом, который для тебя ничто и никогда ничем не будет? – Я прячу его у себя в кабинете и хочу спасти. – Он красив, он молод, он ранен; ты прячешь его у себя в кабинете, ты хочешь его спасти; что ж, в таком случае твой гугенот будет весьма неблагодарным человеком, если не проявит большой признательности! – Он уже ее проявляет; боюсь только... что больше, чем мне хотелось бы. – А этот несчастный молодой человек... тебя интересует? – Только... только из сострадания. – Ох уж это сострадание! Бедняжка королева! Эта-то добродетель и губит нас, женщин! – Да, ты понимаешь, ведь с минуты на минуту ко мне могут войти и король, и герцог Алансонский, и моя мать, и, наконец, мой муж! – Ты хочешь попросить меня, чтобы я приютила у себя твоего гугенотика, пока он болен, а когда он выздоровеет, вернула его тебе, не так ли? – Насмешница! Нет, клянусь тебе, что я не захожу так далеко, – отвечала Маргарита. – Но если бы ты нашла возможность спрятать у себя несчастного юношу, если бы ты могла сохранить ему жизнь, которую я спасла, то, конечно, я была бы тебе искренне благодарна. В доме Гизов ты свободна, за тобой не подсматривают ни муж, ни деверь, а кроме того, за твоей комнатой, куда, к счастью для тебя, никто не имеет права входа, есть кабинет вроде моего. Так дай мне на время этот кабинет для моего гугенота; когда он выздоровеет, ты отворишь клетку, и птичка улетит. – Милая королева, есть одно затруднение: клетка занята. – Как? Значит, ты тоже спасла кого-нибудь? – Об этом-то я и говорила твоему брату Карлу. – А-а, понимаю; вот почему ты говорила так тихо, что я не слышала. – Послушай, Маргарита, это изумительная история, не менее прекрасная, не менее поэтичная, чем твоя. Когда я оставила тебе шестерых телохранителей, а с шестью остальными отправилась во дворец Гизов, я видела, как поджигали и грабили один дом, отделенный от дома моего деверя только улицей Катр-Фис. Вхожу во дворец и вдруг слышу женские крики и мужскую ругань. Выбегаю на балкон, и прежде всего мне бросается в глаза шпага, своим сверканием, казалось, озарявшая всю сцену. Я залюбовалась этим неистовым клинком: люблю красивое!.. Затем, естественно, стараюсь разглядеть и руку, приводившую в движение клинок, и того, кому принадлежит сама рука. Гляжу туда, откуда доносятся крики и стук шпаг, и вижу мужчину... героя, этакого Аякса, сына Теламона [12] , слышу его голос – голос Стантора [13] , восторгаюсь, трепещу, вздрагиваю при каждом угрожающем ему ударе, при каждом его выпаде; четверть часа я испытывала такое волнение, какого, поверишь ли, не чувствовала никогда, – я даже не думала, что это вообще возможно. Я стояла молча, затаив дыхание, забыв себя, как вдруг мой герой исчез. – Как же это случилось? – Его сшиб камень, который запустила в него какая-то старуха; тогда, подобно Киру [14] , я обрела голос и закричала: «Ко мне! На помощь!» Прибежали мои телохранители, подхватили его, подняли и перенесли в ту комнату, которую ты просишь для своего подопечного. – Увы! Я понимаю тебя, Анриетта, и понимаю тем лучше, что твоя история похожа на мою, как две капли воды, – сказала Маргарита. – С той только разницей, что я служу моему королю и моей религии и мне вовсе не нужно прятать господина Аннибала де Коконнаса. – Его зовут Аннибал де Коконнас? – переспросила Маргарита и расхохоталась. |