Книга Королева Марго, страница 40 – Александр Дюма

– Грозное имя [15] , не правда ли? – сказала Анриетта. – И тот, кто носит это имя, достоин его. Какой воин, черт побери! И сколько крови пролил!.. Надень маску, милая королева, – вот и наш дом.

– Зачем же мне маска?

– Затем, что я хочу показать тебе моего героя.

– Он красив?

– Во время битвы он казался мне бесподобным. Правда, то было ночью, в зареве пожара. А утром, при дневном свете, должна признаться, он несколько проигрывает. Тем не менее думаю, что он тебе понравится.

– Итак, дом Гизов отказывает в убежище моему подопечному; очень жаль, потому что дом Гизов – последнее место, где вздумают разыскивать гугенотов.

– Вовсе не отказывает: сегодня же вечером я велю перенести его сюда; один будет лежать в правой части комнаты, а другой – в левой.

– Но если они узнают, что один из них протестант, а другой католик, они съедят друг друга!

– О, этого можно не опасаться! Коконнас получил такой удар в лицо, что почти ничего не видит, а у твоего гугенота такая рана в грудь, что он почти не может двигаться... Кроме того, прикажи ему не говорить на религиозные темы, и все пойдет как по маслу!

– Будь по-твоему!

– Решено! Теперь войдем в дом.

– Благодарю, – сказала Маргарита, пожимая руку своей приятельницы.

– Здесь опять будете вашим величеством, – предупредила герцогиня Неверская. – Позвольте мне оказать вам в доме Гизов прием, подобающий королеве Наваррской.

Выйдя из носилок, герцогиня почти стала на одно колено, чтобы помочь выйти Маргарите, потом, указав рукой на дворцовые двери, охраняемые двумя часовыми с аркебузами, последовала за королевой, которая величественно шествовала впереди герцогини, сохранявшей смиренный вид, пока они были на виду у всех. Войдя к себе в комнату, герцогиня затворила дверь и позвала свою камеристку, очень расторопную сицилианку.

– Мика, – обратилась к ней герцогиня по-итальянски, – как здоровье графа?

– Быстро идет на поправку, – отвечала камеристка.

– А что он делает?

– Думаю, что сейчас он закусывает.

– Это хорошо, – сказала Маргарита, – появление аппетита – это добрый знак.

– Ах, правда, я и забыла, что ты ученица Амбруаза Паре! Ступай, Мика.

– Ты выгоняешь ее?

– Да, пусть сторожит нас. Мика вышла.

– А теперь ты сама войдешь к нему или лучше его пригласить сюда? – спросила герцогиня.

– Ни то, ни другое; я хочу посмотреть на него невидимкой.

– Но ведь ты будешь в маске!

– Да, но потом он сможет узнать меня по волосам, по рукам, по украшениям...

– Ах, милая королева, до чего ты стала осторожна с тех пор, как вышла замуж! Маргарита улыбнулась.

– Ну что ж... есть один способ, – продолжала герцогиня.

– Какой?

– Посмотреть на него в замочную скважину.

– Хорошо, веди меня.

Герцогиня взяла Маргариту за руку и повела ее к двери, завешенной ковром, затем встала на одно колено и посмотрела в замочную скважину.

– Отлично, – сказала герцогиня, – он сидит за столом лицом к нам. Подойди.

Королева Маргарита заняла место своей подруги и посмотрела в замочную скважину. Как и сказала герцогиня, Коконнас сидел за столом, уставленным разными яствами, и, несмотря на свои раны, воздавал им честь.

– Ах, Боже мой! – отстранившись от двери, воскликнула Маргарита.

– В чем дело? – удивленно спросила герцогиня.

– Не может быть! Нет!.. Да! Клянусь душой, это тот самый!

– Какой «тот самый»?

– Tсc! – прошептала Маргарита, поднимаясь и хватая за руку герцогиню. – Тот самый, который хотел убить моего гугенота, ворвался вслед за ним ко мне в комнату и на моих глазах ударил его шпагой! Ах, Анриетта. Какое счастье, что сейчас он меня не видел!

– Значит, ты видела его в бою? Он был прекрасен?

– Не знаю, – отвечала Маргарита, – я смотрела только на того, кого он преследовал.

– А как зовут того, кого он преследовал?

– Ты не назовешь его имени своему католику?

– Нет, даю слово.

– Лерак де Ла Моль.

– А теперь как он выглядит, по-твоему?

– Господин де Ла Моль?

– Нет, господин де Коконнас.

– Как тебе сказать? – ответила Маргарита. – По-моему...

Она остановилась.

– Ну, ну, – настаивала герцогиня, – как видно, ты сердишься на него за то, что он ранил твоего гугенота?

– Мне кажется, – со смехом ответила Маргарита, – что мой гугенот в долгу не остался, и такой шрам, который остался у твоего католика под глазом...

– Значит, они квиты, и мы можем их помирить! Присылай своего раненого ко мне.

– Только не теперь, попозже.

– Когда же?

– Когда ты переведешь своего католика в другую комнату.

– В какую комнату?

Маргарита только взглянула на подругу, та посмотрела на Маргариту и тут же расхохоталась.

– Ну хорошо! – сказала герцогиня. – Итак – союз! Более тесный, чем когда бы то ни было!

Искренняя дружба навсегда! – ответила королева.

– А каков будет наш пароль, наш условный знак, если мы друг другу понадобимся?

– Тройное имя твоего триединого бога: Eros, Cupido, Amor.

Подруги расцеловались еще раз, в двадцатый раз пожали друг другу руки и расстались.

Возвратясь в Лувр, королева Наваррская застала Жийону в большом волнении. В отсутствие Маргариты приходила г-жа де Сов. Она принесла ключ, который прислала ей королева-мать. Это был ключ от комнаты, где находился в заключении Генрих Наваррский. Было ясно, что королеве-матери зачем-то нужно, чтобы Беарнец провел сегодняшнюю ночь у г-жи де Сов.

Маргарита взяла ключ и, вертя его в руках, продумала каждое слово из письма г-жи де Сов, взвесила значение каждой буквы и, наконец, как будто разгадала замысел Екатерины.

Она взяла перо, обмакнула его в чернила и написала:

«Сегодня вечером не ходите к г-же де Сов, будьте у королевы Наваррской.

Маргарита».