Онлайн книга «Ожерелье королевы»
|
Теперь кардинал знал, как к этому отнестись: имя Андре разрешило все его сомнения. В самом деле, за два дня до этой встречи было уже известно, что королева ездила в Париж вместе с мадмуазель де Таверне. История об опоздании, о запертых дверях, о ссоре между королем и королевой обежала весь Версаль. Кардинал вздохнул свободно. На улице Сен-Клод не было ни ловушки, ни заговора. Графиня де ла Мотт показалась ему прекрасной и чистой, как ангел целомудрия. Однако надо было подвергнуть ее еще одному испытанию. Принц был Дипломатом. — Графиня! — заговорил он. — Должен признаться, что больше всего меня удивляет одно обстоятельство. — Какое, ваше высокопреосвященство? — То, что ни вашего имени, ни ваших титулов вы не сообщили королю. — Ваше высокопреосвященство! Я послала королю двадцать ходатайств, двадцать прошений. Все было напрасно. — По правде говоря, это странно! — произнес кардинал. Вдруг он заговорил так, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову: — Боже мой! — воскликнул он. — Мы забываем… — Что именно? — Да о той особе, к которой вы должны были обратиться в первую очередь! — К кому же я должна была обратиться? — К раздатчице милостей, к той, которая никогда не отказывает в помощи тем, кто ее заслуживает, — к королеве. — К королеве? — Да, к королеве. Вы ее видели? — Никогда в жизни, — с предельным простодушием отвечала Жанна. — Как? Вы никогда не посылали прошений королеве? — Никогда. — И не пытались получить у ее величества аудиенцию? — Пыталась, но нимало в этом не преуспела. — Даю слово дворянина, — громко заявил кардинал, — я восхищен тем, что слышу от просительницы, от женщины самого высокого происхождения, что она никогда не видела ни короля, ни королеву! — Если не считать портретов, — с улыбкой заметила Жанна. — Так вот, — воскликнул кардинал, на сей раз убежденный как в неведении, так и в искренности графини, — если понадобится, я сам отвезу вас в Версаль и сделаю так, чтобы там перед вами открылись все двери! — О, как вы добры, ваше высокопреосвященство! — вне себя от радости воскликнула графиня. Кардинал подошел к ней. — Не может быть, чтобы в скором времени вами не заинтересовались все, — сказал он. — Увы! — с обворожительным вздохом произнесла Жанна. — Вы действительно так думаете, ваше высокопреосвященство? — О, я в этом уверен! — А я думаю, что вы мне льстите, ваше высокопреосвященство. Жанна пристально посмотрела на кардинала. Де Роан, который знал женщин, должен был в глубине души признаться, что он редко видел столь обольстительных. — Честное слово, — сказал он себе с постоянной задней мыслью придворного, готовившегося к дипломатическому поприщу, — честное слово, было бы слишком большой удачей, если бы я нашел одновременно и порядочную женщину, у которой внешность проныры, и всемогущую покровительницу, находящуюся в такой нищете. — Ваше высокопреосвященство! — сказала Жанна. — Такие люди, как вы, нарушают правила вежливости только с женщинами двух сортов. — Боже мой! Что вы хотите сказать, графиня? Он взял ее за руку. — Да, только с женщинами двух сортов, — повторила графиня. — С какими же? — Или с женщинами, которых они чересчур горячо любят, или с женщинами, которых недостаточно глубоко уважают. — Графиня, графиня, вы заставляете меня краснеть! Неужели я с вами невежлив? — Конечно! — Но ведь это было бы ужасно! — Тем не менее это так, ваше высокопреосвященство. Если вы не можете горячо любить меня, то, по крайней мере, до последней минуты я не давала вам права слишком мало меня уважать. Кардинал держал Жанну за руку. — Ах, графиня, по правде сказать, вы говорите со мной так, словно вы на меня сердитесь! — Нет, ваше высокопреосвященство, вы еще не заслужили моего гнева. — Я никогда не заслужу его, сударыня, начиная с сегодняшнего дня, когда я имел удовольствие видеть вас и познакомиться с вами! «Ах, мое зеркало, мое зеркало!» — подумала Жанна. — И начиная с сегодняшнего же дня, — продолжал де Роан, — вы всегда будете пользоваться моим вниманием. — Ваше высокопреосвященство! — произнесла Жанна, не высвобождая своей руки. — Довольно об этом! — Что вы хотите сказать? — Не говорите мне о своем покровительстве. — Да не допустит Господь, чтобы я произнес слово «покровительство»! Сударыня! Я унизил бы этим не вас, а себя. — Ваше высокопреосвященство! Давайте условимся о том, что будет мне крайне лестно… — Если так, сударыня, давайте условимся. — Давайте условимся, ваше высокопреосвященство, что вы нанесли госпоже де ла Мотт-Валуа визит вежливости. И ничего больше! — Но и не меньше, — возразил любезный кардинал. Поднеся пальчики Жанны к губам, он запечатлел на них довольно долгий поцелуй. Графиня отняла руку. — О, это простая учтивость! — с чувством удовлетворения и с величайшей серьезностью промолвил кардинал. Жанна протянула ему руку, и на сей раз прелат поцеловал ее в высшей степени почтительно. — Если я буду знать, — продолжала графиня, — что, при всей моей незначительности, я занимаю часть столь возвышенных и столь многим занятых мыслей такого человека, как вы, это, клянусь вам, утешит меня на целый год. — Год? Это слишком мало! Будем надеяться на большее, графиня. — Что ж! Я не скажу «нет», ваше высокопреосвященство, — с улыбкой сказала она. — Вот мы и стали друзьями, сударыня. Это решено и подписано, не так ли? — Я очень бы этого хотела. Но можете ли вы помешать злым языкам? — спросила она. — Вы прекрасно знаете, что это совершенно невозможно. — Да, — произнес он. — Как же быть? — Ну, это проще простого: заслужил я это или нет, но парижский народ меня знает. — О, конечно, заслужили, ваше высокопреосвященство! — Но вас он не имеет счастья знать. — Мы говорим не по существу. — А что, если вы выйдете от меня вместо того, чтобы я вышел от вас? — Чтобы я вошла в ваш дворец, ваше высокопреосвященство? — Но ведь вы же придете к священнику! |