Онлайн книга «Голоса ночи»
|
– Когда? – Он был там раньше. В тот же день, – упрямо повторила та. – Лена, успокойся. – Анжелика с тревогой смотрела на это лицо – серое, застывшее, с провалившимися щеками и глазницами. Лена выглядела так, словно умерла несколько дней назад. – Он его убил. Он и меня убьет. «Опять то же самое, – подумала Анжелика. – То же самое она кричала…» А вслух сказала, как можно мягче: – Нет, нет, ты ошибаешься. Он тебя любит. Лена изобразила улыбку. – Просто он расстроен тем, что ты и Игорь… – пробовала объяснить Анжелика, но запнулась, не выдержав неотступного взгляда этих страшных глаз. И закончила так: – Он переживает. – Он его убил. Я тебе это говорила. – Да, говорила. – Это правда. – Нет, неправда, – ответила Анжелика и вдруг увидела, как напряглось тело женщины – задрожали руки и ноги, выступили жилы на шее, запрокинулся назад подбородок. Лена явно пыталась освободиться. Убедившись, что напряжение всех сил ни к чему не привело, она замолчала, уставившись на этот раз не на Анжелику, а в потолок. На кухне свистнул вскипающий чайник. Саша расхаживал там и звенел посудой, открывал и закрывал воду в раковине. Анжелика сидела рядом с постелью и чувствовала себя, как возле гроба с покойником. – Когда он меня убьет, – с трудом сказала Лена, – скажи всем, что это он. – Лена, успокойся. – Тебя он не убьет. – Лена, я тебя прошу. – Ты глупая… – отрывисто заговорила та, по-прежнему глядя в потолок. – Молодая. Ничего не видишь. Он его убил. Он его ненавидел. Всегда. – Он его не убивал. – Нет. Он мне говорил, что убьет Игоря. И он его убил. – Но и мне он говорил, что убьет Игоря. Ты же и сама говорила тогда, что будешь ему помогать! Помнишь, как мы все придумали? – Анжелика попыталась вложить в свои слова всю доступную ей убедительность. – Но ты же не сделала этого? – Я нет. – Ну, видишь. Его убил кто-то другой. Этого человека скоро найдут. А потом ты ляжешь в больницу, тебе помогут. – Нет. Я умру. – Если не будешь пить и есть, точно, умрешь. – Анжелика попыталась обратить все в шутку, но удалось плохо. – Или тяжело заболеешь. И еще больше тебе нужно поспать… Хочешь, я дам тебе снотворного? Ты сможешь выспаться. Лена перевела взгляд с потолка на лицо Анжелики и сказала: – Он меня отравит. Он уже один раз отравил меня, но меня спасли. – Что?! Да ты же сама… – Нет. Он заставил меня выпить таблетки. Очень много таблеток. – Лена, что ты говоришь? – Я не сошла с ума. – Конечно, нет… – торопливо ответила Анжелика, с тревогой глядя на нее. – Ты просто устала. Ну, хочешь, я дам тебе таблетку? Я проверю, это будет снотворное. Одну таблетку. Ты поспишь. А когда проснешься, будет куда лучше. Сколько ты не спала? Сутки? Больше? – Я уже не буду спать никогда, – спокойно ответила та. – Будешь, это необходимо. Ну, давай, прими таблетку! Ты же мне веришь? Я тебя не отравлю. – Когда ты уйдешь, он даст мне еще таблетки. Отравит меня и скажет, что я выпила их сама, как в первый раз. – Лена! – Анжелика больше не могла выносить этого тягостного разговора. – Ну, подумай, что ты говоришь! Нельзя насильно отравить человека таблетками! Ну, если я сейчас суну тебе в рот таблетку, ты же ее выплюнешь? Не станешь глотать? – Не стану. – Как же он тебя отравил? – Он меня заставил. – Как?! – Он умеет. – Зачем же он тогда вызвал «скорую»? Зачем он стал тебя спасать? Лена промолчала. Анжелика протянула руку и отвела с ее лба растрепанные сальные волосы, потом осторожно поправила подушку, обратив внимание на то, что связанные за головой кисти рук уже побагровели от прилива крови. – Тебе больно? – виновато спросила она. – Нет. – Если ты обещаешь, что не будешь на нас бросаться, мы тебя развяжем, – предложила Анжелика, хотя в душе понимала, что Саша на такие условия не согласится. – Мне все равно. Я скоро умру, – ответила та. – Мне очень много лет. Пятьдесят лет. Даже больше. Восемьдесят. – Тебе тридцать два года, – сказав это, Анжелика почувствовала себя очень глупо. Лена не обратила на ее слова никакого внимания и продолжала тем же ровным голосом без интонаций: – Ты молодая. У Игоря была еще одна молодая женщина. Как ты. Я знаю. – Ты слышала, о чем я тут говорила? – Да. Я не сплю, все слышу. У меня только глаза болят, очень болят. – Ты слишком долго держала их открытыми, – вздохнула Анжелика. – Они пересохли. Закрой глаза. Можешь говорить так. – Не могу. Я смотрю. – Куда? – Она красивая, – произнесла Лена. – На нее приятно смотреть. Ты хуже ее. – Ты ее видела?! – Она красивая. Я смотрю и вижу ее. Игорь мне говорил, что она красивая. – Игорь?! Но сама ты ее не видела? – Нет, – как будто с сожалением произнесла Лена. – Но Игорь говорил мне, что лучше ее на свете нет никого. – Почему он тебе такое говорил? – Когда я не слушалась… – мучительно произносила Лена. – Когда я не хотела… Скрывать от тебя… Я хотела тебе все сказать… Тогда он мне говорил, что не любит тебя. Он любил ее. Он мне говорил, что никогда не будет жить со мной. Мы были в постели восемнадцать раз. – Сколько? – Восемнадцать. – За три года – восемнадцать раз? – изумленно спросила Анжелика. – Это получается – в год шесть раз? Один раз в два месяца? Прости, но, по моим понятиям, вам с Сашей вообще не из-за чего ссориться. Это так глупо… – Я была с ним в первый раз три года назад, в апреле… – монотонно, но охотно рассказывала Лена. – Он не хотел этого. Я хотела. Он был расстроен. Из-за жены. – Из-за меня? Лена так на нее посмотрела, что Анжелика снова усомнилась – понимает ли та, кто сидит рядом с ней, кому она все это рассказывает? И с каждой минутой она убеждалась, что превратилась для Лены в чистую абстракцию. Та говорила: – Его жена играла в казино. Он был расстроен. Я пришла к нему в гости. Он меня не звал. Он сказал, что ему плохо. Сказал, что он одинок. Я его любила. Давно. Всегда. – Успокойся, – попросила Анжелика, потому что последнее слово Лена чуть ли не выкрикнула. – Всегда, – продолжала та, упрямо не понижая голоса. – Я стала с ним спать. Ему не нравилась моя грудь. Она была не такая, как он любил. Ему нравились такие груди, как у молодых девчонок. Я была для него старая. Я плакала. Он сказал, что любит другую женщину. Не свою жену. Другую. Я плакала. А его жена не знала об этом. Теперь и она плачет. Она теперь все знает. |