Онлайн книга «От первого до последнего слова»
|
Воцарилось молчание. – А чего вы не смеетесь? – спросил Абельман. – А не смешно мне. – Говорю же, я приличные анекдоты рассказывать не умею! – Так и не рассказывали бы. – Логично, – согласился Абельман, и тут Таня засмеялась. Он все время ее смешил, этот человек с голосом из французского кинематографа пятидесятых – много абсента, сигарет и кофе! – Ну, я приехал, – объявил голос. – А меня никто не ждет! – Куда… приехали? – В «Останкино» приехал я! А меня здесь никто не ждет! Таня поспешно стряхнула на запястье часы, застрявшие под рукавом эфирной блузки, и застонала – она совершенно позабыла о времени! – Эдик, я сейчас кого-нибудь пришлю! А вы там никого из наших не видите? – Вижу какую-то девушку в розовых джинсах и зеленой футболке. Вокруг нее народ. Просто толпа! Это наша? – Что на ней написано? – На футболке написано… сейчас, дайте я посмотрю получше… – Да не на футболке! На девушке что написано? – Как?! – поразился Абельман. – Прямо на ней самой?! – Эдик, у нее в руках должна быть табличка с названием программы! Если в зеленой майке, это скорее всего Настя. Подойдите к ней. Шум толпы в его телефоне усилился, видимо, он пробирался сквозь людей. – Написано «Ток-шоу «Поговорим!» – громко сказал Абельман. – Все правильно! Она сейчас вас проводит в мой кабинет! – А можно сразу в буфет? – жалобно спросил Абельман в трубку и, совершенно изменив тон, мимо трубки: – Здравствуйте, меня зовут Эдуард Абельман, я к Красновой. – И опять в трубку, жалобно: – Есть очень хочется! – Вам все время хочется! – крикнула Таня. Она была так рада, что он приехал, просто до невозможности! – Будете все время есть, растолстеете! – Не-ет, – убежденно сказал Абельман. – Я же пластический хирург. Я сам себе сделаю операцию по удалению лишнего жира! – Пойдите к черту, – велела Таня, поднялась, еще раз немного подивилась на волшебные рейтинги, спрятала их в стол, выбралась из кабинета и пошла в сторону лестницы. Если он голодный, придется его покормить! Она не любила останкинские буфеты, особенно после того, как новые начальники позакрывали все пресс-бары, где можно было съесть салат и суп, и горячую сардельку, и еще булочку с сыром! Остались всего два – столовая для монтеров и вахтеров, где было невкусно, зато дешево, и некое кафе, где подавали минеральную воду, капучино, «сандвичи с индейкой», а на самом деле с картонкой, – и все за бешеные деньги. Там всегда было не протолкнуться, к потолку поднимались клубы табачного дыма, стулья и кресла стояли вперемежку, утомленные жизнью журналисты, редакторы, операторы и ассистенты, успевшие занять диваны, обитые красным дерматином, сидели и лежали в причудливых позах, а остальные ютились на утлых стульчиках. Здесь обсуждали коллег и осуждали начальников. Здесь придумывали новые грандиозные проекты, от которых должен был закачаться и рухнуть весь старый телевизионный мир, здесь рыдали уволенные и отмечали отъезд уезжающие в дальние командировки, здесь встречались «звезды», которым некогда повидаться в обычной жизни, быстро проглатывали свой кофе, осведомлялись друг у друга, кто на какую программу идет, и разбегались в разные стороны. – Ужас какой, – сказал Абельман с удовольствием, оглядывая телевизионное царство. – Как вы здесь живете, в этой толчее и давке? – Я живу на втором этаже, в студии, кабинете и гримерке, – Таня ему улыбнулась. Он зачем-то поцеловал ей руку, ястребиным взором прошелся по рядам стульев, столов и дерматиновых диванов и потащил ее в угол, где было потише. – Долгов сейчас приедет, – сообщил он, когда они уселись. – А кофе дадут? Таня кивнула на толпу у стойки. – Идти надо. Они не носят, мы сами берем. – Да ладно! – не поверил Абельман. – Там мы до завтра будем стоять! Потеряв после изучения толпы всякий интерес к кофе, он повернулся и стал пристально смотреть на нее. – Что вы уставились? – Вы красивая, – сказал он с удовольствием. – По телевизору, между прочим, гораздо хуже, чем на самом деле! И я рад, что вас вижу! – Я тоже рада вас видеть, Эдик. – Ну, спросите меня о чем-нибудь! – Как дела у вас на работе? – Отлично. А у вас? – И у меня отлично. – А дома у вас дела отлично? Таня засмеялась. – Ну, попользуйтесь мной, что ли, – предложил Абельман. – Чего просто так сидеть-то?! Я же пластический хирург! А вы один раз пришли на консультацию, спросили какую-то ерунду про похудание и ушли! А то сейчас явится Долгов во всей красе и вас у меня отобьет! Он же у нас светило! – Светило, а писателя уморил. – Да не морил он писателя, что за чепуха такая, Танечка! Вы же умница, у вас на лбу написано, что вы умница! Умер человек от остановки сердца, и дело с концом! – Ну да, – протянула Таня недоверчиво. – У него же не было проблем, мне так сказал этот его родственник, племянник! – Ну, племяннику, конечно, виднее, чем любому врачу, – согласился Абельман любезно. – У нас это национальная беда такая. Мы врачам не доверяем в принципе! Они у нас все до одного неучи, ротозеи и придурки! – Эдик, – начала Таня. – Может, и не все, конечно, и даже скорее всего, что не все, но неучей, ротозеев и придурков очень много! И мы все, простые люди, ходим на прием в основном именно к таким! Абельман хотел что-то сказать, но передумал. – И никакие усилия не помогут, и никакое медицинское страхование тут ни при чем! – убежденно продолжала Таня. – Если вы не знаете, к кому именно нужно идти, если у вас заболел живот, и к кому – если заболела нога, вам конец. Лечить вас будут так, что лучше бы не лечили!.. Что вы молчите? – Слушаю. – Ну и что? Это неправда?! Он нехотя пожал плечами. – Ну, что вы плечами пожимаете? Вот вы, к примеру! Я вас ведь тоже нашла не потому, что меня в районной поликлинике к вам направили, талончик выписали! А потому, что мне сказала подруга, что вы очень хороший врач! И про вашего Долгова вы сто раз сказали, что он хороший врач! И если у меня будут проблемы, я пойду к нему, или еще к кому-нибудь, кого порекомендуете вы или этот ваш Долгов! – Спасибо вам за доверие, Танечка. |