Онлайн книга «От первого до последнего слова»
|
– И дело не в том, что вы просто упустили момент, когда его еще можно было спасти? – Татьян, – сказал Долгов терпеливо, – ну, теоретически у нас всех есть некий шанс умереть сию минуту. Он ничтожно мал, но он есть. Помните про то, что человек не просто смертен, а внезапно смертен? Но никаких диагнозов, не совместимых с жизнью, у него не было!.. Таня немного подумала. – Та-ак, – протянула она. – А его могли… ну, я не знаю… убить? – Зачем его убивать? – Я не знаю, Дмитрий Евгеньевич! Просто у нас ходят всякие слухи, и наш генеральный продюсер нервничает, и кто-то наверху нервничает тоже! Вы видели ту нашу программу? Долгов отрицательно покачал головой. – Я видел, – встрял Абельман. – Не программа, а маразм. Извините меня, Танечка! – Из программы следовало, что после разоблачительной книги на писателя Грицука были устроены гонения – не зря он у вас оказался! Раз лег в больницу, значит, ему было от кого скрываться. Это возможно? – Я не знаю, Татьяна! Она вдруг рассердилась. – Да что такое, Дмитрий Евгеньевич, что у вас ни спросишь, вы ничего не знаете! – Спросите у меня про язву желудка, – предложил Долгов и улыбнулся. – Или про мочекаменную болезнь. Вот про это я все знаю. – Но к вам в больницу никакие темные личности не приходили? Евгения Ивановича не спрашивали? На черной лестнице не дежурили и на крышах в камуфляже не залегали? – Нет, не залегали. Насколько я знаю, к нему приходила жена, приносила какие-то вещи. Но сам я ее не видел. Таня вытаращила глаза. – Жена?! У него не было никакой жены! У него остался племянник, единственный наследник! – Мне сестры сказали, что приходила жена, молодая и красивая, и они еще обсуждали, что у такого засран… извините… у такого неприятного человека такая красивая жена!.. Таня быстро соображала. – Так, – молвила она. – Значит, жена. А может, это никакие не врачебные ошибки и не политическое убийство, а просто бытовуха?! – Что? – Ну, если он не сам умер, а его убили, может быть, это родственники постарались? Долгов уставился на нее. Ему это в голову не приходило. Вот что значит никогда в жизни не смотреть сериалы про трупы! – Послушайте, коллеги, – лениво протянул Абельман, – а с чего вы все взяли, что его убили? Ну, что он не сам перекинулся? В заключении ясно сказано – остановка сердца! Долгову не хотелось рассказывать про странные таблетки, которые забрал Глебов, и про Екатерину Львовну с проломленной головой. Татьяну Краснову он видел первый раз в жизни, не слишком ей доверял и не собирался, в отличие от Абельмана, провести с ней остаток жизни! Поэтому он просто объяснил, что Евгений Иванович часто упоминал о том, что его собираются убить, и довел этими рассказами весь персонал до белого каления. – Дмитрий Евгеньевич, – начала Таня. – Давайте так. Я разузнаю про родственников и наследников, а вы попробуете выяснить что-нибудь про жену. Ну, хотя бы как ее зовут. Может быть, что-то прояснится. Еще хорошо бы узнать, было ли завещание и есть ли что завещать. Долгов подумал о Глебове, с которым у него была назначена встреча. – Это я могу выяснить, наверное. Если мне удастся, я вам позвоню. – А что это вы так обрадовались, Танечка? – Абельман вдруг подумал, что есть еще одна Таня Краснова – журналист и телеведущая, – и о той Тане он ничего не знает. До той ему не было никакого дела, а тут вдруг оказалось, что она рядом! – Из этого может выйти сенсация? – Да наплевать мне на сенсацию! – Таня сердито вытряхнула из пачки сигарету, закурила. – Только, если его на самом деле прикончили родственники, это просто замечательно! – Что ж тут замечательного?! – А то, что генеральный продюсер грозился меня уволить, если я не смогу подтвердить хоть какую-то информацию из той программы! Ведь если он сам помер, значит, и разговоров никаких быть не может ни о преступлении, ни о врачебной ошибке. И профессор Долгов может запросто подавать на меня в суд за клевету! – Ого, – заметил Абельман. – Это был бы номер! – А если его все-таки прикончили родственники из-за наследства, или потому что он им надоел, значит, преступление все-таки было! И я могу довести это дело до конца, рассказать, как все было в действительности, и показать это генеральному! Ему больше ничего и не надо: если преступление все-таки было, следовательно, мы не врали. Но совершил его не генеральный прокурор или президент, а, допустим, племянник Анатолий! И все на этом могут успокоиться. Они помолчали. Вокруг шумела толпа, работали огромные плазменные экраны на стенах, показывали все разное. Шипели кофеварки, звонили телефоны, дым уходил под потолок. Одним словом, ад. – Эдик, – вдруг вспомнил Долгов. – Помнишь, ты обещал выяснить у своей секретарши, кто именно просил пристроить Евгения Ивановича в нашу больницу? Ты у нее спрашивал? Абельман покачал головой. – Там какая-то странная штука, Долгов. Она не знает. – Ты же говорил, что она всех записывает! – Нет у нее записи. И вообще, в тот день звонили только свои, которые этого писателя знать не могли. И как получилось, что она не записала, непонятно. А она сама клянется, что записала всех! – Странно, – подумав, сказал Долгов. – Очень странно. Было еще что-то странное, связанное с телефоном, который не работал в ту ночь, когда он нашел Катю. Нечто очень странное, что следовало бы додумать до конца, но он все время отвлекался и никак не мог додумать!.. – Михаил Алексеевич, – кислым голосом произнесла секретарша, – к вам пришла Светлана Снегирева. Вы ее примете? Глебов, оторвавшись от компьютера, подозрительно посмотрел на коммуникатор, как будто Светлана была птичкой и сидела сверху на трубке. – Кто ко мне пришел? – осторожно переспросил он. – Снегирева Светлана. Я говорила, что вы ей не назначали и у вас в три другой посетитель, но… Не дослушав, Глебов нажал кнопку, стремительно вышел из-за стола и распахнул дверь в приемную. Они обе на него оглянулись – и Светлана, и секретарша. – Проходите, – сказал Глебов. – Здравствуйте, Михаил Алексеевич. – Проходите, – повторил он. – Хотите чаю или кофе? |