Онлайн книга «Отель последней надежды»
|
— С тебя причитается, — сказал ему дежурный, когда Максим Вавилов расписался в журнале. Телефон у него на столе звонил не переставая, он снял трубку и прижал к пузу. Было слышно, как в пузе у него отдаленно кричат глухим голосом: «Але! Але!.. Милиция?! Але!!» — За что с меня?.. — В управление, говорят, уходишь! — Да это когда еще будет! — Все равно причитается! А уж когда будет, еще раз поставишь! Потом Максим опять ехал в метро, кутаясь во влажную куртку и пряча в воротнике холодный нос. Народу в этот час было мало, только какие-то припозднившиеся работники да пара гуляк, которые спали, привалившись друг к другу. Он забрал со стоянки машину, и ее европейский комфорт после метро, трупа и подъезда, в котором они грелись, вдруг показался ему оскорбительным и ненатуральным. Впрочем, об этом он тоже старался не думать. Зачем?! Все равно изменить ничего нельзя. По пустой Ленинградке он долетел до поселка за двадцать минут, и горячая ванна и кусок мяса уже были совсем близко, и сознавать это было утешительно. Въехав на территорию поселка, он сбросил скорость и открыл окно. Дождь шумел в опавших листьях, и шины тихо шуршали по гравию. У соседей на участке горел веселый желтый свет, лаяла собака и, кажется, музыка играла — наверное, гости приехали по поводу завтрашней субботы! Вавилов нашарил в «бардачке» пульт от ворот, въехал на участок и возле сторожки посигналил, чтобы Таня с Петром знали, что он дома. Фонари сияли между мокрыми стволами, и на террасе тоже был свет. Таня всегда его оставляла, чтобы Максиму было не так грустно возвращаться. А ему и не грустно!.. У него все хорошо!.. Подумаешь!.. Он вылез из машины, постоял, вдыхая запах прелой осени, и побрел к дому. Конечно, ему хорошо. Жизнь не кончается завтра, у него есть дом, еж, книжка, и выходные впереди. Может, кто-нибудь заглянет, и тогда у него на участке музыка будет играть, и мясо будет жариться, как у соседей! Сплошное веселье!.. Держась за перила, он поднялся на террасу и вдруг остановился. Что-то такое ему почудилось… Что-то странное вдруг померещилось ему… — Максим, не пугайся, — сказал из темного угла хриплый голос. — Это я. У него сильно сдавило горло, так сильно, что он сразу не смог ничего сказать. — Катя Самгина, — счел нужным пояснить голос. — Не узнал? — Ну почему же, — выговорил он, протолкнув через горло то, что мешало ему говорить. — Узнал. В темноте скрипнули петли, гамак качнулся, и неясный силуэт приблизился и стал рядом с ним. Он решил, что не будет на нее смотреть. Вдруг окажется, что это не она? Он смотрел в сад, и она тоже смотрела в сад, и они долго молчали — Я тебя еле нашла, — сказала она наконец. — Тут осенью все не так, как летом. — Не так, — согласился он. — А я знаю только, что по Ленинградке, а больше ничего не знаю! Даже названия поселка! — А позвонить? Слабо? Она повернулась и взглянула ему в лицо. — У меня нет твоего телефона. — Она пожала плечами. — Ты мне не дал. И номера твоей оперативной дежурки я не знаю. — Какой.., дежурки? — Ну, в которой ты работаешь! — А-а. Они еще помолчали. — А еж? Жив? — Жи-ив, — сказал Максим Вавилов. — Здоров и счастлив. Наверное, даже поправился. Как же ты.., приехала? Она пожала плечами. — Взяла в Шереметьеве такси. Они там стоят каких-то бешеных денег. — Должно быть, только ты одна и взяла! Кто же ездит из Шереметьева на такси! — А как мне было ехать?! — вдруг рассердилась она. — Я даже не знаю, есть здесь электричка или маршрутка! Ленинградку помню, поворот с нее помню, а больше ничего не помню! Да еще стражники не хотели меня пускать, слава богу, Ольга была дома, она позвонила, и меня пропустили! — Ольга? Какая Ольга? — Соседка твоя! Жена Олега Комарова, вице-спикера Госдумы! — Ну да, конечно, — язвительно сказал Максим Вавилов. — Телефон Ольги у тебя есть, а моего, конечно, нету! Она покачала головой. — Ты мне не оставил, — повторила она твердо. — Не буду же я сама просить! А когда ты мне не оставил, я решила, что ты больше.., ну, не хочешь меня видеть, и это логично, потому что я просто эпизод бурной столичной жизни сына богатых родителей! Все это она выпалила в один заход и опять стала смотреть в сад. По саду бродил дождь, шуршал в ветках. — Ты что? — спросил Максим Вавилов. — Дура, Кать?! — Мне нужно с тобой поговорить, — так же твердо продолжала она. — Я не навязываюсь, но мне очень нужно, правда. Тут вдруг он понял, что происходит. К нему приехала Катя Самгина. Из Питера. Она взяла в Шереметьеве такси, долго искала поселок, нашла его, а потом звонила соседке, потому что охрана не пускала ее на территорию. Она приехала, и ждала его, Вавилова, на террасе, и наверняка придумывала, что скажет, когда он приедет, и боялась, что он может сегодня вовсе не приехать, и медленно подмерзала, и вспоминала про ежа, и все сочиняла сценарий разговора — она же журналистка! А теперь она стоит рядом с ним на террасе, и они вместе смотрят в сад. И еще он вдруг понял, что.., жив. Жизнь действительно не кончается завтра, потому что сегодня к нему приехала Катя Самгина. — Ты замерзла? — Конечно, — просто и грустно сказала она. — И у меня бабушка умерла. Я теперь одна. То есть почти одна. Он не услышал слова «почти», вернее, услышал, но ему было наплевать на «почти». Кто там у нее? Писатель Галапагосский?! Композитор Керосинов? Танцор Спиноза?! Да наплевать на всех! Сейчас-то она здесь, рядом с ним! На террасе. — Бедная моя, — произнесс он и потянул ее за рукав, будто боялся, что она скажет, что ей срочно понадобилось обратно в Питер и она уезжает. — Пошли в тепло. За рукав он привел ее в дом, мельком удивившись, что она такая красивая, он и забыл про это. На ней были джинсы и свитер с высоким горлом, должно быть, она все стеснялась своего шрама, и ему очень хотелось ее поцеловать, но он не знал, можно ли. |