Онлайн книга «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 1»
|
– Вспомни, Блезуа, сделай усилие! – Вы не верите моей искренности?.. Вы меня чувствительно обижаете! – Черт бы побрал его позлащенный язык! – проворчал д’Артаньян. – Лучше бы встретить простого мужика, он сказал бы мне все, что нужно… Прощай! – Имею честь, сударь, всенижайше вам кланяться. «А, чтоб тебя! – подумал д’Артаньян. – Какой несносный болтун!» Он в последний раз взглянул на красный дом, повернул лошадь и поехал с видом беззаботного человека. Доехав до конца стены, скрытый от всех посторонних взоров, он тяжело вздохнул и сказал: – Обсудим положение. Неужели Атос был дома? Нет. Все эти лентяи, стоявшие сложа руки посреди двора, бегали бы как сумасшедшие, если б хозяин мог видеть их. Атос путешествует?.. Это непостижимо. Он ужасно любит таинственность. Вообще не такой человек нужен мне. Мне нужен ум хитрый, терпеливый. Мой герой живет в Мелюне, в знакомом церковном доме. Сорок пять лье! Четыре с половиной дня! Ну что ж, погода прекрасная, и я свободен. Проглотим это пространство. Он пустил лошадь рысью по дороге в Париж. Через четыре дня он приехал в Мелюн, как и задумал. Д’Артаньян имел обыкновение ни у кого не спрашивать дороги. Он всегда полагался на свою проницательность, которая никогда его не обманывала, на свой тридцатилетний опыт и старую привычку читать по внешнему виду зданий и лицам людей. В Мелюне д’Артаньян сразу разыскал церковный дом, красивое оштукатуренное здание из кирпича. Виноградные лозы вились вдоль труб, а на крыше виднелся высеченный из камня крест. Из залы, расположенной в нижнем этаже дома, доносился говор или, лучше сказать, гул голосов, похожий на писк птенцов, сидящих в гнезде под крылом матери. Один голос громко называл буквы азбуки. Другой, густой и певучий, бранил шалунов и поправлял ошибки учеников. Д’Артаньян узнал этот голос. И так как окно было открыто, то он наклонился с лошади, раздвинул листья винограда и крикнул: – Базен! Милый Базен, здравствуй! Низенький толстяк, с плоским лицом, с коротко стриженными – чтобы походить на тонзуру – седыми волосами и в черной бархатной ермолке на голове, встал, услышав голос д’Артаньяна, впрочем, даже не встал, а, скорее, подпрыгнул, уронив табуретку. Ученики бросились поднимать ее, и между ними завязалась битва не хуже той, какую затеяли греки, чтобы отнять у троянцев тело Патрокла. Букварь и линейка тоже выпали из рук Базена. – Вы здесь! – вскричал он. – Вы, господин д’Артаньян?! – Да, это я. Где Арамис… то бишь шевалье д’Эрбле?.. Ах, опять ошибся! Где господин главный викарий? – Сударь, – отвечал Базен с достоинством, – его преосвященство в своей епархии. – Что такое? – сказал д’Артаньян. – Так он епископ? – Откуда вы явились, что не знаете этого? – перебил Базен довольно непочтительно. – Любезный Базен, мы, язычники, люди военные, знаем только, когда кого-нибудь производят в полковники, генералы или фельдмаршалы; но о епископах и папе, черт меня побери, вести до нас доходят только тогда, когда три четверти мира знает об этом! – Шш! Шш! – сказал Базен, вытаращив глаза. – Не портите мне детей, которым я старюсь внушить добрые нравы. Дети действительно оглядывали д’Артаньяна и любовались его лошадью, длинной шпагой, шпорами и воинственным видом. Они особенно удивлялись его громкому голосу, и когда он произнес свое любимое словцо, вся школа закричала: «Черт побери!» – со страшным хохотом, визгом и топаньем. Мушкетер усмехнулся, а старый учитель совсем потерял голову. – Да замолчите ли вы, шалуны! – закричал он. – Ах, господин д’Артаньян, вот вы приехали, и прощай мои добрые нравы!.. Как всегда, вместе с вами приходит беспорядок!.. Просто столпотворение вавилонское!.. Ах, какие несносные мальчишки! Достопочтенный Базен стал раздавать направо и налево затрещины, от которых ученики его принялись кричать еще громче, только другими голосами. – А где епархия Арамиса? – спросил д’Артаньян. – Его преосвященство Рене состоит епископом в Ванне. – Кто выхлопотал ему это место? – Наш сосед, господин суперинтендант финансов. – Кто? Господин Фуке? – Конечно, он. – Так Арамис с ним в дружбе? – Господин епископ каждое воскресенье говорил проповедь в капелле господина суперинтенданта в Во; и потом они вместе ходили на охоту. – Вот как! – И господин епископ часто работал над своими нотациями… то есть я хотел сказать – над своими проповедями, вместе с суперинтендантом. – Так он стихами, что ли, проповедует, сей достойный епископ? – Сударь, не шутите над религией, ради бога! – Ладно, Базен, ладно. Так что Арамис в Ванне? – В Ванне, в Бретани. – Ты скрытен, Базен, это неправда. – Но, сударь, ведь священнический дом пустует. – Он прав, – промолвил д’Артаньян, глядя на дом, вид которого говорил об отсутствии хозяина. – Но монсеньор должен был написать вам о своем посвящении. – А давно он посвящен? – Уже месяц. – Ну, так времени прошло немного. Я не мог еще понадобиться Арамису. А почему ты не поехал с ним, Базен? – Нельзя, сударь, у меня здесь дело. – Азбука? – И мои прихожане. – Как! Ты исповедуешь, ты аббат? – Почти. Таково мое призвание. – А ты прошел предварительные ступени? – О, – сказал Базен с апломбом, – теперь, когда мой господин назначен епископом, мне в этом нет надобности. И он самодовольно потер руки. «Решительно, – подумал д’Артаньян, – с этим человеком ничего не поделаешь». – Вели дать мне поесть, Базен. – С удовольствием, сударь. – Цыпленка, бульон и бутылку вина. – Сегодня суббота, день постный, – заметил Базен. – Мне разрешено, – возразил д’Артаньян. Базен посмотрел на него с сомнением. – Ах ты, лицемер! – закричал д’Артаньян. – Так ты, слуга Арамиса, надеешься получить позволение совершать злодеяния, не пройдя предварительных ступеней, а мне, его другу, не разрешено даже поесть скоромного в субботу? Базен, будь со мною любезен, или, клянусь богом, я пожалуюсь королю, и ты навсегда лишишься права исповедовать. Ты знаешь, что король утверждает епископов? Король на моей стороне; значит, я сильнее вас. Базен двусмысленно улыбнулся: – О, на нашей стороне господин суперинтендант! – Так ты издеваешься над королем? |