Онлайн книга «Аквамариновое танго»
|
– Ну что ж, – сказал Анри Лемье, вставив чистый лист в пишущую машинку, – приступим. Ваши имя и фамилия? – Я уже говорил… Бернар Клеман. – Дата рождения? – Задавая вопросы, Анри в то же время печатал – быстро, почти не сбиваясь и не делая ошибок. – Четырнадцатого января одна тысяча восемьсот восемьдесят третий год. – Где живете? – Я остановился у двоюродного брата на бульваре Клиши, дом восемнадцать. – Работаете? – Сейчас – нет. – Что именно вы хотели бы сообщить полиции? В чем признаться? – Я уже говорил… – Бернар нервно шевелит пальцами. – Это я убил Лили Понс. – Поясните. – Что тут пояснять-то? По-моему, все и так ясно. – Давайте начнем с того, почему вы оказались в замке Поршер. – Почему, почему… Больница была переполнена. Крики, вонь… умирающие стонут… Меня и еще троих ребят определили в замок. Мол, хозяйка не прочь сделать доброе дело… разгрузить госпиталь… Она, наверное, думала, что мы вроде пичужки: подобрал, один раз покормил, и – лети, птичка. Поселили нас в пристройке и строго-настрого запретили выходить. Мол, хозяйка переживает, если нас видит… Чего она там переживала? Все время мы слышали музыку, танцы разные… – Вы знали, кто такая Лили Понс? – Кто ж ее не знал… «Аквамариновое танго», «Комендант», «Песня о старом пирате»… Я слышал, она овдовела, у нее деньги водились. Ну и… того… решил наведаться в гости. – Ночью? – Я подумал, когда она спит, она мне не помешает. – С таким же успехом вы могли бы подождать, когда ее просто не будет в комнате. Нет? – Ну… я не подумал как-то. – Когда вы мачеху утопили, вы тоже действовали, не подумав? Взгляд Бернара становится хитрым, преступник насмешливо щурится. – Э, нет, месье… То был несчастный случай. – Рассказывайте дальше, как вы убили Лили Понс. – Вы меня сбили… В общем, я поднялся наверх… – Откуда вы знали, какая из комнат ее? – А? Я не помню… Кажется, сказал кто-то. – Кто именно? – Не помню. – Вы поднялись наверх, и что, дверь была открыта? – А? – Дверь была открыта? Кто хочет, заходи? – Нет, дверь была закрыта изнутри. – Как же вы вошли? – Я ее отпер. – Вы полезли в комнату, где находится человек и, может быть, не один? Ведь ясно же, если дверь заперта изнутри… Бернар шмыгает носом и исподлобья косится на инспектора. – Мне обидно стало… Я так старался, чтобы меня никто не видел, залез в дом… и что, возвращаться несолоно хлебавши? Нет уж, я решил, что пойду до конца… – Чем вы открыли дверь? – Ну… шпилечкой поковырял… – Откуда взяли шпильку? – Нашел где-то… На полу валялась, я ее подобрал. Анри допечатал строку и перевел каретку, стараясь ничем не обнаружить своих чувств. «Почему я должен слушать этот вздор? – мелькнуло у него в голове. – Шпильки, валяющиеся на полу, запертые двери, несуразные признания…» – Вы открыли дверь. Что было дальше? – Я хотел взять драгоценности, деньги… Как получится. Но тут хозяйка проснулась… Она хотела знать, что я делаю в ее комнате. Я испугался… Взял первое, что под руку попалось, и ударил ее по голове. – Вы хотели ее убить? – Нет, не хотел. Так получилось. Сейчас он скажет: «Я не виноват», и будет смотреть на инспектора с надеждой во взгляде, надеждой, что его поймут, войдут в его положение и, быть может, даже пожалеют. Анри поморщился. Убийство по неосторожности – это почти наверняка каторга или длительное тюремное заключение, но не смертная казнь. И самый придирчивый прокурор республики вряд ли сумеет доказать, что Клеман убил с обдуманным намерением. Если, конечно, это вообще был он, в чем инспектор сильно сомневался. – Вы взяли какие-нибудь вещи из ее спальни? – Да я струхнул маленько… Кровь там везде была. Я взял несколько украшений и убежал. – Во что она была одета? – Чего? – Какая одежда была на вашей жертве? Бернар насупился. – Я… Я не помню, – выдавил он из себя. – Чем вы ее ударили? – Ну… Штука какая-то стояла… железная… – Где стояла? – На столике возле кровати. – Лампа? – Не помню. Я первое, что попалось под руку, схватил. – Какая мебель была в комнате? – Чего? – Мебель какая там была? – Да е-мое… Стол был. Стулья… – Должно быть, взгляд у Анри становится совсем странный, потому что убийца спохватывается: – Ой! Кровать там была, да… – Вы вернулись к себе в пристройку, и что? Дальше что было? – А что? Ничего. Меня никто подозревать не стал… Мы же в замок хода не имели… Все решили, что ее убил кто-то из своих. – Крови много попало на вашу одежду? – А? – Кровь попала на вашу одежду? – Кровь? Да, попала. – И что вы с ней сделали? – Ничего. – Вы что, так и ходили везде в окровавленной одежде? – Чего я-то… Я же говорю, никто на меня даже не думал. – А сейчас зачем решили признаться? – Ну… В газеты хочется. – Что? – Анри аж подпрыгнул на стуле. – То самое. Пропечатают меня на первых полосах. Это ж слава, да? А то я тридцать девять лет прожил, никому не нужный… Пусть хоть сейчас обо мне узнают. Лемье мрачно покосился на своего собеседника, встал и вышел, в расстройстве забыв в машинке свежеотпечатанный протокол. Инспектору стоило колоссального труда не грохнуть дверью на прощание – грохнуть так, чтобы она слетела с петель. – Ну, что? – спросил его Бюсси. Он и Амалия находились в коридоре, откуда было слышно каждое слово, произносимое в комнате для допросов. – Черт знает что, – признался Анри. – Это не он. – Вот и я о том же, – усмехнулся комиссар. – Нет, я не спорю, среди преступников встречаются идиоты, которые говорят и действуют в точности так же, как рассказал наш подозреваемый. Однако это не случай Бернара Клемана. Свою мачеху он угробил так, что комар носу не подточит, а то, что он несет про Лили Понс… То, как он описывает ее убийство, совершенно не в его стиле. |