Книга Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 5, страница 74 – Александр Дюма

– Нет, честное слово, не знаю! – ответил ваннский епископ, наливая себе вина. – Надеюсь все же, что прежде всего я напоминаю вам приятного гостя.

– И не одного, а двоих. Франсуа, друг мой, закройте окно; как бы ветер не обеспокоил его преосвященство господина епископа.

– И пусть он оставит нас, – добавил Арамис. – Ужин подан, а съесть его мы сумеем и без лакея. Люблю посидеть в небольшом обществе, наедине с другом.

Безмо почтительно поклонился.

– Мы сможем сами поухаживать за собою, – продолжал Арамис.

– Идите, Франсуа, – приказал Безмо. – Итак, я говорил, что ваше преосвященство напоминаете мне не одного, а двоих; один из них весьма знаменит – это покойный кардинал, великий кардинал, тот, что взял Ла-Рошель – у него, кажется, были такие же сапоги, как у вас.

– Да, клянусь честью! – воскликнул Арамис. – Ну а кто же второй?

– Второй – это некий мушкетер, очень красивый, очень храбрый, очень дерзкий, очень счастливый, который из аббата сделался мушкетером, а из мушкетера – аббатом.

Арамис снизошел до улыбки.

– Из аббата, – продолжал Безмо, ободренный улыбкой его преосвященства епископа ваннского, – из аббата епископом, а из епископа…

– Ах, сделайте милость, остановитесь! – сказал Арамис.

– Говорю вам, сударь, я вижу в вас кардинала.

– Оставим это, любезнейший господин де Безмо. И хотя, как вы заметили, на мне сегодня кавалерийские сапоги, тем не менее я не хотел бы ссориться с церковью даже на один этот вечер.

– А все-таки у вас дурные намерения, монсеньор.

– О, сознаюсь, дурные, как все мирское.

– Вы бродите по городу, по переулкам, в маске?

– Вот именно, в маске.

– И по-прежнему пускаете в ход вашу шпагу?

– Пожалуй что так, но только в тех случаях, когда меня вынуждают к этому. Будьте добры, кликните Франсуа.

– Вино перед вами.

– Он мне нужен не для вина: здесь очень жарко, а окно между тем закрыто.

– Когда я ужинаю, то всегда закрываю окно, чтобы не слышать, как проходит патруль или прибывают курьеры.

– Вот как… значит, если окно открыто, вы слышите их?

– Слишком хорошо, а это всегда неприятно. Вы понимаете?

– Но здесь положительно задыхаешься. Франсуа!

Франсуа немедленно явился на зов.

– Откройте, прошу вас, окно, любезнейший Франсуа, – произнес Арамис. – Ведь вы разрешите, господин де Безмо?

– Монсеньор, вы здесь у себя дома, – ответил комендант.

Франсуа отворил окно.

– Знаете, – заговорил де Безмо, – теперь, после того как граф де Ла Фер возвратился к своим пенатам в Блуа, вы, пожалуй, будете чувствовать себя совсем одиноким. Ведь он давний ваш друг, не так ли?

– Вы знаете это не хуже меня, Безмо; ведь вы служили в мушкетерах в одно время с нами.

– Ну, с друзьями я ни бутылок, ни лет не считаю.

– И вы правы. Но я испытываю к графу де Ла Фер не только любовь, я глубоко уважаю его.

– Ну а я, как ни странно, – сказал комендант, – предпочитаю ему шевалье д’Артаньяна. Вот человек, который пьет хорошо и долго. Такие люди по крайней мере не таят своих мыслей.

– Безмо, напоите меня нынешним вечером: давайте пировать, как бывало; обещаю, что если у меня на сердце есть какая-нибудь печаль, вы сможете увидеть ее, как увидели бы брильянт на дне своего стакана.

– Браво! – крикнул Безмо.

Он налил себе полный стакан вина и выпил его, радуясь от всего сердца при мысли о том, что грехопадение его преосвященства епископа совершается не без его участия.

Поглощенный своими мыслями и вином, он не заметил, что Арамис внимательно прислушивается к каждому звуку, доносящемуся с главного двора крепости.

Часов около восьми, в то время как Франсуа подавал пятую бутылку вина, во двор въехал курьер, и хотя прибытие его сопровождалось изрядным шумом, Безмо ничего не услышал.

– Черт его побери! – проговорил Арамис.

– Что? Кого? – встрепенулся Безмо. – Надеюсь, не вино, которое вы сейчас пьете, и не того, кто им угощает вас?

– Нет, ту лошадь, и только ее, которая производит не меньше шума, чем эскадрон в полном составе.

– Ну, так это курьер, – буркнул, не прекращая возлияний, Безмо. – Черт бы его унес! И поскорее, чтобы нам больше не слышать о нем. Ура! Ура!

– Вы обо мне забываете, любезный Безмо. У меня стакан пуст, – молвил Арамис, указывая на свой хрустальный бокал.

– Клянусь, вы меня восхищаете… Франсуа, вина!

Вошел Франсуа.

– Вина, каналья, и самого лучшего!

– Слушаю, сударь, но… там приехал курьер.

– Я сказал: к черту!

– Сударь, однако…

– Пусть передаст дежурному, завтра посмотрим. Завтра у нас будет время, завтра будет светло, – ответил солдату Безмо, причем заключительные слова он произнес нараспев.

– Ах, сударь, сударь… – проворчал невольно солдат.

– Будьте осторожнее! – сказал Арамис.

– В чем, дорогой господин д’Эрбле? – спросил полупьяный Безмо.

– Письмо, посланное коменданту цитадели с курьером, бывает порой приказом.

– Почти всегда.

– А разве приказы посылаются не министрами?

– Да, конечно, но…

– А разве министры не скрепляют своей подписью подписи короля?

– Может быть, вы и правы. Но все это очень досадно, когда сидишь вот так, перед вкусной едой, наедине с другом. Ах, сударь, простите, я позабыл, что это я угощаю вас ужином и что говорю с будущим кардиналом.

– Оставим это, любезный Безмо, и вернемся к вашему солдату по имени Франсуа.

– Но что же он сделал?

– Он ворчал.

– Напрасно!

– Да, но так как он все же ворчал, то возможно, что там происходит что-нибудь необычное. Может быть, Франсуа нисколько не виноват в том, что ворчал, а виноваты вы, не пожелав его выслушать.

– Виноват? Я виноват перед Франсуа? Это уж слишком!

– Виноваты в уклонении от служебных обязанностей. Простите, но я счел долгом сделать вам замечание, которое кажется мне довольно серьезным.

– Возможно, что я не прав! – заикаясь сказал Безмо. – Приказ короля священен. Но приказ, который приходит за ужином, повторяю снова, чтоб его черт…

– Если б вы позволили себе нечто подобное по отношению к великому кардиналу, – а, дорогой мой Безмо? – да если б к тому же приказ оказался спешным…