Онлайн книга «Время камней»
* * * Цирк отбрасывал глубокую длинную тень на окружавшие строения, но внутри него песочная арена еще была прекрасно освещена клонящимся к западу солнцем. Тальбонцы заняли места и ждали начала самого упоительного представления столицы — гладиаторских боев, которые проводились только четырежды в год, и каждые следующие никогда не походили на предыдущие — их устроитель, управляющий Цирка Ламкерг, хорошо знал свое дело и умел развлекать публику. Сафир стоял, сложив руки на груди, справа от посла Казантара, а Нармин оперся о витую колонну слева от него. Император обсуждал что-то вполголоса с Первым Советником, время от времени поглядывая на большие солнечные часы, укрепленные на центральной постройке арены. Трибуны пестрели нарядно одетыми гражданами и развевающимися флагами. Рабы разравнивали песок и подбирали мелкие камешки — просто чтобы создать видимость работы и занять время до начала представления. — Свободные люди могут участвовать в этих боях? — поинтересовался Дьяк, ни к кому конкретно не обращаясь. Он был одет в расшитый золотом кафтан, алый плащ с белым подбоем и мягкие невысокие сапоги. На руках у него дремал ленивец. — Если желают, милорд, — ответил Нармин, любезно поклонившись, — но чаще всего на это идут легионеры, которые хотят подзаработать, или наемники. Мало кто выходит на арену ради развлечения. — Но и такое случается? — Конечно, — подтвердил Нармин, — всегда находятся любители пощекотать себе нервы. — Что ждет победителя? — Зависит от того, кто он. Если свободный человек — то денежный приз, а если раб — то свобода. — И часто гладиаторы получают ее? — Когда как, — Нармин пожал плечами. — Думаю, лорд Маград лучше сможет ответить на этот вопрос; я довольно долго отсутствовал и плохо помню выступления, которые посещал. Дьяк повернулся к Сафиру: — Что скажете? — Примерно дважды в год какой-нибудь гладиатор непременно побеждает, милорд, — ответил Сафир с поклоном. — В последний раз свободу получил Большой Ладска, захваченный во время войны с Халиндаром. Он отправился на родину, насколько мне известно. — Я слышал, что против людей часто выпускают диких животных, — заметил Дьяк. — Это так? — Совершенно верно, милорд. Как правило, львов или тигров, но иногда бывают леопарды. — Откуда их привозят? — С юга. Точно не знаю. Всем этим занимается Ламкерг, смотритель Цирка. — Он не любит раскрывать секреты, да? — посол понимающе улыбнулся. — Конечно, — согласился Сафир. — Эта должность очень выгодная. — Делают ли здесь ставки? — Конечно. Хотите? Я могу позвать… — Нет, не нужно. — Дьяк покачал головой. — Как угодно, милорд. В это время император отвернулся от Первого Советника и подошел к перилам ложи, чтобы поприветствовать зрителей. Ормак Квай-Джестра вынул из кармана белый платок и поднял руку, ожидая приказа подать сигнал к началу состязаний. Со всех сторон раздался барабанный бой, который резко оборвался, как только император сел в кресло, а Первый Советник выпустил из пальцев платок. В полнейшей тишине он упал на песок, и тотчас со скрежетом начала подниматься железная решетка, закрывающая один из выходов на арену. Взгляды всех зрителей сосредоточились на ней, и через полминуты из открывшегося прохода вылетела запряженная четверкой лошадей колесница. Ею управлял огромный темнокожий гладиатор в позолоченном шлеме и с длинным копьем в руке. Он сделал полный круг и остановился перед Золотой Ложей, чтобы приветствовать императора. Камаэль наблюдал за ним с неподдельным интересом — так же, как большинство вельмож свиты. — Кто это? — спросил Дьяк. — Не знаю, милорд, — отозвался Сафир. — Видимо, новичок. Гладиатор стегнул лошадей, выправил на середину арены и остановил колесницу возле центральной конструкции, ожидая своего противника или противников. В противоположной стене Цирка начала медленно подниматься решетка. Когда зубцы ушли в потолок, из сумрака показалась голова какого-то животного: костяные пластины покрывали плоский лоб, над маленькими глазками виднелись короткие рога. Создание с силой выдувало ноздрями воздух, отчего перед ним взметался песок. На загривке сидел полуобнаженный человек в красной чалме и длинным анкасом в руке. Перед ним лежала сеть в крупную клетку, а к седлу был приторочен чехол с трезубцем. — Это вольный, — сказал Сафир, обращаясь к Дьяку, — его зовут Хассаф, он из Каргадана. — Вот как? — посол удивленно покачал головой. — Далеко же его занесло. — Он выступает на зриле. Привез его с собой. В Урдисабане подобные животные не водятся. — Странная тварь, — негромко заметил Нармин, с интересом разглядывавший зрила в подзорную трубу, которую одолжил у Сафира. — Да, на юге много диковинных существ, — подтвердил посол. — Вы бывали там? — удивился Нармин. — Приходилось. — В самом Каргадане? — И там тоже. — По делам службы? — спросил Нармин, помолчав. Сафир предостерегающе взглянул на него: Армаок нарушил этикет, начав расспрашивать посла. К счастью, казантарец отреагировал так, словно ничего особенного не произошло. — Нет, — ответил он, — это было раньше. Еще до того, как я получил нынешний пост. — Он отвернулся, давая понять, что сказанного и так достаточно. Нармин понял намек и замолчал. — Хассаф еще не проигрывал, — поспешил вставить Сафир, чтобы заполнить возникшую паузу и сгладить неловкость. — Это заметно, — Дьяк усмехнулся, — он ведь до сих пор жив. Сафир кивнул: — Он здорово разбогател за те три года, что живет в Тальбоне. У него трехэтажный дом и около пятидесяти рабов. — Призовые деньги так велики? — Обычно их достаточно, чтобы прожить несколько месяцев. Но Хассаф еще занимается ростовщичеством и владеет аренами для петушиных и собачьих боев. Видимо, дела идут хорошо. Гладиатор на колеснице стегнул коней и помчался навстречу своему противнику — он решил напасть сразу, не давая сопернику возможности оглядеться и занять более выгодную позицию. Зрил выглядел громоздким и неповоротливым, но, когда колесница приблизилась на двадцать футов, он по приказу наездника подпрыгнул и оказался сбоку от нападавшего. Широкий длинный хвост щелкнул подобно бичу и ударил по ногам ближайшую лошадь в упряжке. Животное заржало и завалилось на бок. Темнокожий гладиатор поднял копье одной рукой, а другой попытался выправить колесницу, но раненая лошадь мешала ему. Было видно, как Хассаф усмехнулся — сверкнули белые зубы на смуглом лице — и заставил зрила подойти ближе к противнику. Существо сделало несколько шагов, мотая из стороны в сторону плоской головой, и разинуло розовую пасть, в которой взору зрителей открылся ряд длинных и тонких зубов. |