Онлайн книга «Персональный ангел»
В феодальном замке, где они все сидели перед телевизором, затопили камины. Можно расслабиться и отдыхать. С тем чтобы завтра с утра начать нервничать в полную силу. – Ну что? – спросил Кольцов и взял Катерину за руку. – Чем бы ни закончилась моя избирательная кампания, господа… – он сверху взглянул на Катерину и добавил: – …и дамы, я рад, что встретился с вами, что меня окружают такие неожиданно хорошие люди, что у меня, оказывается, есть команда. Совершенно ошеломленные, все молчали, а Тимофей Кольцов продолжал говорить: – Я счастлив, что у меня теперь… Катерина, – он сжал ее руку. – И что мне есть кому доверять. Вдруг я забуду сказать вам об этом завтра. Выборы, знаете, и все такое… И тут у него в кармане зазвонил телефон. Извинившись, Тимофей вытащил трубку. – Алло! – Тимофей Ильич, мы нашли, – заявил Дудников ему прямо в ухо. – Ну! – приказал Тимофей. Катерина на него оглянулась. И застыла. Приходченко посмотрел внимательно и дернул за руку Абдрашидзе. Слава Панин шагнул ближе, Миша Терентьев торопливо надел очки. – Все сошлось, Тимофей Ильич. Всю историю затеял Вася Головин, сын нынешнего губернатора. Ему папашино смещение не светит. Ему надо папу у власти оставить. Покушение – тоже Васина идея. – Пугали? – спросил Тимофей. – А кто их знает. Похоже, решили, как повезет. Убьют – хорошо. Нет – так хоть испугают… Вася в области царь и бог. Ему менты никакие не страшны, даже если б искать стали… А “жучки”, информация – это… – Кто?! – рявкнул Тимофей. – Скворцов. Из “Юниона”. Его Вася давно знает. И платил хорошо. – Ладно, все, – прервал Тимофей. – Не желаю слушать. Никаких репрессий. Пусть убирается к своему Васе. Он выключил телефон, сел и потер лицо. К нему подошла Катерина. В этот вечер они все напились. * * * Официальное сообщение. “По уточненным данным, на выборах губернатора Калининградской области победил известный предприниматель Тимофей Кольцов. Отрыв от основного соперника, бывшего губернатора области Алексея Головина, составил двадцать три и семь десятых процента. Остальные кандидаты набрали в сумме чуть меньше восьми процентов голосов. Наблюдатели отмечают неожиданно высокую явку избирателей на участки. К двадцати часам вчерашнего дня проголосовало уже пятьдесят восемь процентов от общего числа избирателей. Наблюдательный совет не зафиксировал никаких нарушений…” * * * Под утро ему приснился кошмар. Как будто его переехал грузовик и продолжает кататься по нему взад-вперед. Засмеявшись от счастья, Тимофей открыл глаза. Странное дело, кошмар никуда не исчез. Он сидел у Тимофея на животе и катал по его груди игрушечный грузовик. И рычал. – Ты откуда взялся? – грозно спросил Тимофей у кошмара. – Оттуда, – он махнул грузовиком в сторону приоткрытой двери в спальню. При этом он задел Тимофея по уху. Тот охнул и скосил глаза на Катерину. Она вроде спала. Они ее пока не разбудили. – А Маша где? – шепотом спросил Тимофей, поймав в ладони маленькие босые ножки. – У тебя ноги ледяные! – Маша там, – он снова махнул, но на этот раз Тимофей грузовик перехватил. – Мишка, зачем ты вылез из кровати и шляешься по дому босиком? – не открывая глаз, спросила Катерина. – Затем, что сегодня Новый год, мамочка, – сообщил Мишка и слез с Тимофея. – А мы с Машкой дверь к елке никак открыть не можем. Пап, открой, а? А то Машка там одна открывает… – О боже, боже, – пробормотал Тимофей, откидывая одеяло. – Вы бы хоть оделись. – Разве они могут одеться? – спросила Катерина. – Они дверь открывают. – Пропало наше новогоднее утро, – сообщил Тимофей, натягивая джинсы. – Пошли, Мишка! Пусть мама еще пять минут полежит. Он мигом решил все их проблемы. Тапки были найдены, тяжелая дверь открыта, огоньки на высоченной, под потолок, елке зажглись, и его трехлетняя дочь и пятилетний сын с визгом бросились к ней. Тимофей, позевывая, сел на диван. Это было самое лучшее в мире занятие – смотреть на Мишу и Машу. Пришла Катерина, принесла ему рубашку и устроилась у него под боком. За громадным, от пола до потолка, окном сыпал снег. Под обрывом шумело море. Вечером приедут родственники из Москвы. И еще Приходченко с Дианой и Кирюхой. Абдрашидзе с Ниной и детьми. В доме будет не протолкнуться. Но нельзя нарушать семейные традиции. Даже если их история насчитывает всего шесть лет… – Пап, это мы с бабушкой для тебя сделали… – Папа, посмотри, это заяц, а это ты… – Мам, а это, видишь, Дед Мороз! Дети проворно, как котята, влезли на диван и устроились у Тимофея под другим боком. – Пап, ну посмотри же! На белом листе бумаги было нарисовано нечто и написано Мишкой, очень коряво: “Любимаму папочки с новам годам!”, а ниже шли Машкины каракули, которые вообще нельзя было разобрать. – Дай я посмотрю, – попросила Катерина. – Какие вы молодцы с бабушкой! А Тимофей, откинув голову на спинку дивана, старался загнать обратно глупые ненужные слезы. С чего это, черт возьми? Уже давно пора привыкнуть, что у него Мишка и Машка, и он для них “любимай папочка”. Самые лучшие на свете Мишка и Машка. И Катерина. – Тимыч, – сказала она нежно, и ее губы скользнули по его уху. – Не плачь! |