Онлайн книга «Атаман»
– Нет у меня жены, Афанасий. В прошлолетось от лихоманки сгорела. – От лихоманки-и-и? – недоверчиво прищурив левый глаз, протянул старшой. – А люди говорят, ты ее… Ладно! Чужие дела ворошить – грех. Все у тебя? Узнал, что надо? Инда – спроси еще. – Спрошу. – Тимофей поиграл желваками, видать, не очень-то ему понравилось упоминание о безвременно погибшей супруге. – А ежели так станется, что шпыни – на погосте или на выселках Биричевских. Вы их возьмете, а язм… – И ты при деле останешься, в том и не сомневайся, – упрямо набычившись, заверил старшой. – Опасения твои понимаю. Смотри только, не упусти беглецов. – Не упущу… А что, места-то они ведают? – Откуда? – Афанасий, не выдержав, хохотнул. – Значит, смекаю – проводник у них есть, не наобум же бредут по таким лесищам? – Верно мыслишь, – старшой резко оборвал смех. – Шпыни-то могли и кого-нибудь с собой прихватить – пути-дорожки показывать. Серебришком прельстить или так, силой. – Значит, выходит, четверо их. – Пусть так… А тебе, вижу, полдюжины воев мало? – Да что, что ты! Окстись, – обиженно скривившись, Тимофей замахал руками. – Нешто с беглыми не управимся? А Федота-старика, верно, и считать нечего. Покачав головой, Афанасий махнул рукой: – Ладно, поехали. Вона река – видишь? А дальше, на бережку – сосна кривая, там и развилка. Да приметна – увидим. Ой… Какой-то резкий и мощный звук вдруг раздался на всю округу, словно кто-то перекатывал по небу огромные камни или вдруг ударили разом с десяток тюфяков-пушек! – Что это, гром, что ли? – А и гром! Гроза. – Приподнявшись в седле, Тимофей, указывая, вытянул руку. – Вона, глянь, за тем леском – туча. – Господи… верно – туча. Зеленая какая-то. Зимой и гроза – нечасто такое бывает. Обычно говорят – не к добру. Из зеленоватой, кочками нависшей над дальним лесом тучи плеснула синяя молния, снова ударил гром. – Ой, не к добру, – осеняя себя крестным знамением, повторил старшой. Тимофей кивнул и тоже перекрестился: – Ну, поскачем к развилке, что ль? – И где же твоя развилка? – притормозив, Егор посмотрел на своего пассажира – молодого, лет двадцати с лишком, парня, широкоплечего, с круглым и каким-то по-детски наивным лицом. – Проехали, что ли? – Ась? – парень недоуменно повернулся, и Егор уменьшил звук магнитолы. – Поворот, спрашиваю, где? Ты, Леха, спишь, что ли? Парень смущенно потянулся. – Да прикемарил малость. Вчера, это самое, зависли с девахами. – С Валькой, что ль, продавщицей? – С ней… Слушай, а у нее подруга такая коза – ващще, это самое… А вот! – Леха вдруг вытянул шею и показал рукой. – Вон развилка-то! Вот она, повертка! – Проедем? – На твоем «уазике» – да. А на джипе я б и не пытался. Хорошо, хоть не на нем поехали, а то б там сели – кто б вытаскивал? – Ничего, до лета уж как-нибудь бы прозимовали. – До лета? Не, мне до лета нельзя. – Так весна уже – март! Недолго осталось. Выворачивая руль, Егор искоса посмотрел на своего напарника, явно не относящегося к людям с изысканным чувством юмора, да и не с изысканным-то у Лехи было туговато. Что и говорить – не семи пядей во лбу парень. Зато человек верный, даже родственник, хоть и дальний. – Не, та коза… ващще, это самое, такая оторва! Слышь, Гоша, мы, это самое, два бутыля ожрали, Валька-продавщица – в умат, а эта коза – хоть бы хны, и уж мы с Корягой ее и так, и этак… Ухх!! А потом, это самое, еще за водярой поехали, на Корягиной «десятке», а у нее бампер оторванный и… Короче, это самое, взяли водяры, Вальку разбудили и козу эту… и опять их перли, перли… Потом опять за водярой поехали, а коза эта попросила пива, короче, едем мы такие, а Коряга – в умат… Стиснув зубы, Егор прибавил звук – еще летом самолично поставил в «уазик» хорошую акустику – дерьмо не любил слушать, а из музыки предпочитал что-нибудь типа «Арии», «Наив» или там «Король и Шут». И сейчас вот его врубил: Два вора, лихо скрывшись от погони, Делить украденное золото решили… Напарник скривился, словно от зубной боли: – Слышь, Гоша, а ты, это самое, такую ботву слушаешь… Лучше б шансон поставил – Жеку или, это самое, еще кого-нибудь. – Ты еще скажи – Стаса Михайлова! – О! Или Михайлова. Тоже ничего, а? Егор уже едва сдерживал раздражение: – Михайлова у себя дома будешь слушать, с продавщицей Валькой и этой своей… козой. Как ее, кстати, звать-то? – А я знаю? – обиженно отозвался Леха. – Это самое, она, может, и говорила, да не вспомнить теперь. Короче, оно мне надо? – Тоже верно, – аккуратно объезжая яму, усмехнулся Егор. – Кстати, шансон у меня где-то есть… ну-ка посмотри в бардачке… во-он ту компашку ставь… Снова заиграла музыка. На этот раз куда более изысканная, под которую хорошо думалось – иногда Егор слушал и такое, накатывало… А вот Лехе снова не понравилось: – Слышь, Гоша – а это что такое? – Шансон, ты ж просил. – Дак там это самое – не по-русски вроде… – Так Шарль Азнавур. Погоди, там дальше еще другие будут… – Ага… – Жак Брель, Ив Монтан, Брассенс. Тебе понравится, Леха! – Ох, – напарник опять скривился. – А по-русски там есть? Егор махнул рукой: – Так поищи в бардачке-то. Леха так и сделал, и, порывшись, изумленно вытащил какую-то замусоленную, с загнутыми листами книжку – «Бухгалтерский учет и аудит». – Гоша… а че это? Ты в счетоводы податься решил, что ли? – И решил! – зло бросил Егор. – Книгу на место положи. Живо! Леха явно испугался, поспешно засунул книжку обратно: – Да я че? Я ничо. Посмотрел только… – Леха, сколько у меня пилорам? – помолчав, уже более покладисто произнес водитель. – Ну, две… если ту, что за Явосьмой, тоже считать. – А чего ж не считать-то? Две пилорамы, делянки, лесовозы, торги… А бухгалтер – если не сволочь, так обязательно – пьяница. Какого уже увольняю? Третьего! И это – за полгода. Придется уж самому аудит осваивать, не тебя ж на бухгалтера учиться послать, а, Леха? – Не-а, не меня… это верно. – Посмеявшись, парень покосился на Егора и несмело взял с заднего сиденья банку пива. – Я еще попью, а? Башка, это самое, со вчерашнего раскалывается. – Да пей, черт с тобой. Мне банку достань тоже. |