Онлайн книга «Девочка моя, или Одна кровь на двоих»
Все она правильно расчухала, и дистанцию указала, и отказалась от всего правильно! И тут она наступила босой ногой на маленький камушек, попавший на плиты дорожки, тихо ойкнула, поджала ногу… И его шибануло!! Как очень много лет назад – под дых, в голову, в пах, перекрывая дыхание, сбивая сердечный ритм! Машка!! Его маленькая севастопольская соседка! Он даже зубами заскрежетал, перевел дыхание, приказал себе «отбой!!!», добавив попутно парочку крепких выражений в свой адрес, присмотрелся к ней внимательнее – другим взглядом, продолжая любезно-холодное прощание у распахнутой дверцы машины. Она! Его Машка! Изменившаяся, повзрослевшая, другая! И красивая! И она его не узнала! Он захлопнул за ней дверцу машины, широкими стремительными шагами вернулся в дом, на ходу проорав: – Осип! Осип в вербальных призывах Дмитрия не нуждался и материализовался откуда-то слева, из дверей, сразу же приступив к изложению фактов: – Она занимает четырнадцатый люкс на третьем этаже. Одна. Потерпевший – пентхаус на пятом. Не знакомы. Подробности? Статус одиночного или нет пребывания спасенного мужика Осип, прочувствовавший происходящее с Дмитрием, не посчитал нужным озвучить. Он слишком хорошо, иногда лучше самого Димы, знал и чувствовал Победного, замечая все детали. – Потом, когда выяснишь, – отмахнулся Победный. Даже великому Осипу Игнатьевичу не под силу выяснить все, на самом деле «все»: за сорок минут – биографию официальную от рождения до сего дня, более подробную информацию – чуть позже. Дмитрий Федорович быстро прикинул в голове месторасположение номеров в корпусе-шхуне. Значит, это она была ночью на балконе. Ну, надо же! Муть душевная, с которой он был уверен, что справился, поменяв окрас, содержание и получив конкретный объект для нападения обвинением, зашевелилась внутри, тяжело, по-совиному ухнув. Она. Его. Не узнала! Вот тебе и девичья любовь! Мыльный пузырь! «И кто тебе люкс оплатил, Мария Владимировна?» – вопросила муть темная. Машку, придерживая под ручку, доставил к стойке администратора корпуса, в котором она проживала, один из охранников господина Победного, передав с рук на руки охраннику корпуса и дежурному администратору. Под охи, ахи от восторженных до преувеличенно заботливых ее сопроводили в номер и вызвали врача. Как и предполагал господин Победный, Машины вещи, оставленные на пляже, были доставлены в номер и сложены аккуратной стопкой на кровати вместе с сумкой. Женщина-врач осмотрела госпожу Ковальскую, померила температуру, давление, обработала длинную красную полоску содранной кожи и расползающегося синяка на руке выше кисти от удара мокрым канатом, предложила сделать успокаивающий укол. – Не надо, – отказалась Машка, – со мной все в порядке. – Мария Владимировна, – настаивала терпеливо врач, – вы перенесли стресс, он может дать запоздалую и непредсказуемую реакцию! «Это точно! – подумала Машка, перед глазами которой неотступно стоял Дмитрий Победный. – Я получила тако-ой стресс, и последствия его непредсказуемы!» – Давайте мы вас сейчас отведем в нашу водолечебницу, у нас прекрасные специалисты! Получасовая успокаивающая и расслабляющая ванна, и вы будете как новенькая! И от данного предложения Мария Владимировна также любезно отказалась, сказав, что примет ванну в номере. Докторша позвонила по сотовому, распорядилась о чем-то, и минут через десять в номер принесли специальную морскую соль и какой-то там целебный отвар для ванны. Про ванну Машка сказала просто так, чтобы отстали и отвязались со своей заботой, но пришлось принимать, так как врач самолично набрала воды в необъятную лоханку, называемую ванной, в нужной дозировке разболтав в ней чудо-средства. Потеряв счет времени, Машка лежала в исцеляющей водице, размягчившей ей все кости, и никак не могла собрать обрывки мыслей в подобие маломальской четкости. «И к черту!» Кое-как вытащив себя из воды – сколько у нее сегодня воды, прямо моря! – не вытираясь, голышом дотащилась до кровати, упала в постельный уют и заснула. Сразу. Проснулась от голода или от того, что отдохнула и выспалась, но голод был основной побудительной в прямом смысле слова причиной. Не сразу сообразив, где она вообще в пространстве, что вокруг нее, который час и день, села на кровати и огляделась. Так, понятно: это ее номер люкс. Темно. Не ночь-полночь, но поздний вечер. Через распахнутую балконную дверь доносилась развеселая музыка и смех, ясное дело – народ зажигает, на отдыхе все-таки. В животе требовательно заурчало. – А сколько у нас времени? – спросила себя Мария Владимировна бодрым голосом. Время оказалось девять с минутами вечера. Она проспала обед и ужин, и что там бывает еще в пансионатах? – Полдник! – ответила себе. – Или полдник – это в пионерлагерях? Машка позвонила в ресторан, заказала в номер ужин и, поколебавшись, бутылку вина. «Доставка – это, видимо, приобретенный и закрепленный во мне американизм. Удобно ведь!» Принесшего заказ молоденького официанта она попросила сервировать столик на балконе. – А это лично от шеф-повара! – торжественно произнес, улыбаясь, официантик и выставил на стол ведерко с воткнутой в лед бутылкой шампанского и тарелочку с малюсенькими шоколадными трюфелями ручного изготовления. – В знак восхищения вашим героизмом! – О господи! – переполошилась Машка. – Откуда он знает? – Ну, что вы! – светился радостью приобщения к событию мальчонка. – Весь пансионат знает! – О господи! – повторила Машка, расстроившись окончательно. – Уберите, пожалуйста, это ведерко, поставьте в комнате куда-нибудь. Ей было ужасно неловко от этого неожиданного всеобщего знания. Официанствующий мальчик шмыгнул туда-сюда, бравируя исполнительностью, унося с глаз ее шампанское в номер. – Свечи? – спросил он, наклонившись. – Чего мелочиться? – не согласилась раздосадованная Мария Владимировна. – Тогда уж костерок славы запалим! Юноша вопросительно улыбнулся, заподозрив юмор. Машка подумала, какая богатая палитра улыбок на все случаи жизни в арсенале столь юного работника сферы обслуживания. Далеко пойдет! И заторопилась отпустить его поскорей вместе с его улыбками и услужливостью. Перекусив немного, она закинула ноги на второе кресло, отпила вина и закурила. «Что-то я курить стала, – рассматривая дымящуюся сигарету, зажатую в пальцах, отвлеченно подумала Мария Владимировна. – Может, подгребает незаметно эдакая заслуженная одинокая профессорская старость в клубах дыма с элементами самолюбования?» |