Онлайн книга «Неуловимая невеста»
|
Небо было серым, но ни малейшего признака дождя, мороси или снега. Правда, тротуары были влажными. Ветер дул с моря. Наконец, после долгих прощаний, поцелуев, хлопков по спинам и рукопожатий, Гарет и Эмили вышли из дома. Улыбаясь, кивая знакомым, они быстро добрались до конца улицы и свернули налево. И были уже футах в ста от судна Лаваля, но остановились попрощаться с компанией матросов. Гарет внезапно услышал слишком знакомый свист и, схватив Эмили, повалил ее на землю. Но первая стрела уже успела вонзиться в ее предплечье. Следующая воткнулась в землю рядом с Эмили. Две другие застряли в его спине, но, к счастью, неглубоко. Дождь стрел продолжался. Одна скользнула по руке Гарета, оставив порез. Но лучники ошиблись: на таком расстоянии стрелы могли ранить, но никак не убить. Сообразив это, матросы похватали крышки от крабовых садков и другие импровизированные щиты и образовали барьер, защищающий Гарета и Эмили. Остальные бросились на суда, с которых велась стрельба. Гарет быстро повел Эмили к сходням. Только оказавшись на палубе, он оглянулся и увидел, как один из стрелявших бросился за борт. Остальных силой сняли с мачты. Подбежавший капитан Лаваль объявил: — Мы отплываем! Больше вы не увидите этих негодяев… Сталь ударилась о сталь. Лаваль развернулся. На носу двое мокрых с головы до ног фанатиков яростно наступали на матросов, вооруженных одними ножами. Гарет толкнул Эмили в сторону Арнии и Мукту. — Перевяжите ее. Лаваль с проклятиями побежал на помощь. Гарет обнажил саблю и последовал за ним, угрюмо радуясь случаю выпустить кипевшие в нем эмоции, рожденные видом раненой Эмили. Хуже всего, что он был рядом и оказался бессильным ее защитить. Но теперь у него появилась эта возможность, и один из нападавших дорого заплатил за свою наглость. Лаваль разделался с другим. Выполнив долг и достойно отомстив, Гарет отступил. Матросы подошли к телам. Сейчас их выбросят в открытое море. Гарет повернулся и увидел Эмили. Она тревожно посмотрела на него и дернула за рукав. — Пойдем, я перевяжу раны. — А твоя рука? — нахмурился он. Эмили совершенно не обращала внимания на свою рану, хотя разрезанный рукав пропитался кровью. — Это царапина! — Упрямо сжав губы, она потянула сильнее — Пойдем, не спорь. Он позволил утащить себя. — У тебя две стрелы в плече! И не смей говорить о царапинах! Тебе нужно оставаться невредимым, помнишь? И сейчас ты пойдешь со мной вниз и дашь обработать раны. Глядя ей в лицо, отмечая тон, исполненный решимости, он кивнул и покорно последовал за ней к кормовому трапу. Полчаса спустя Гарет поговорил с Лавалем и, увидев Эмили, стоявшую на корме, подошел к ней. Она ничего не сказала, не посмотрела в его сторону, подняла лицо к ветру и вздохнула: — Они хорошие люди — Перро и остальные, пусть и французы. — Верно, — улыбнулся он, но улыбка тут же померкла. — Однако сомневаюсь, что захотел бы вернуться туда в обозримом будущем. Прошло несколько минут, прежде чем он тихо сказал: — С меня довольно путешествий. Как насчет тебя? Эмили взглянула ему в глаза и улыбнулась: — С меня тоже. Достаточно приключений, достаточно опасностей. Особенно теперь, когда я нашла то, что искала. Оба думали о том, что это означает. О том, к чему это приведет. Качка усиливалась, и он встал за ее спиной. Обхватил руками, защищая от резкого ветра. Они смотрели, как отдаляются берега Булони, как уходит их прошлое, ускользает на гребне волны, и позволили себе задуматься о будущем. О жизни, которую будут отныне делить на двоих. «13 декабря 1822 года. День. На борту судна Лаваля, швыряемого волнами в канале. Дорогой дневник! Он все еще не сказал, что любит меня, но я была бы дурой, усомнившись в этом. Его поступки, реакции, мотивы — все говорит об истинных чувствах. Больше я не могу в этом сомневаться. И теперь мой вопрос звучит так: должна ли я требовать у него ответа, зная, что наш брак основан на лучшем из возможных фундаментов? И снова мне необходим совет сестер. Несмотря ни на что, я по-прежнему упорствую. Э.». Сумерки уже спустились, когда впереди показались меловые скалы Дувра. Гарет стоял на носу и наблюдал, как белая линия все расширяется и становится ближе. — Я впервые за семь лет вижу Англию. И… — Он помедлил, прерывисто вздохнул и продолжил: — Не могу не думать, как мне повезло. Несмотря на все трудности. Вот Макфарлан больше никогда не увидит родины, и не знаю, где сейчас остальные, доберутся ли до дома… Эмили сжала его руку. — Ты ведь знаешь, каковы твои друзья. Я видела их, помнишь? Они так же исполнены решимости, как и ты. Станут сражаться и победят. Как всегда, верно? Его губы дернулись в подобии улыбки. Он наклонил голову и, глядя на еще далекую землю, пояснил: — Черная Кобра сразу же узнает, что мы в Англии. И тогда соберет еще большее войско из отборных ассасинов. Сделает все, чтобы остановить нас и заполучить письмо. Но даже если мы сумеем доставить послание Вулверстону, никто из нас не сможет считать себя в безопасности, пока Черная Кобра не будет обезврежен. Пальцы Эмили конвульсивно сжались. — Мы победим. Вынесем все, а потом… Гарет упрямо выдвинул подбородок. — Когда все это закончится, мы поговорим… поговорим о том, что будет дальше. Об их свадьбе. Теперь он знал, что сделает все, лишь бы получить ее согласие. Сделает все, чтобы она оставалась его — любовницей, женой и единственной женщиной. Возвращение домой вместе с Эмили было одновременно радостью и бременем. Он нашел ее, именно ту, на которой хочет жениться, и она с ним, и останется с ним. И все же грозившая им опасность тяжелым грузом лежала на его плечах и клещами сжимала сердце. Они спустились по сходням на пристань, окутанную серой моросью. Ночь быстро надвигалась на порт. Они последовали за маленькой тележкой с багажом и вскоре вышли в город. За плечом Гарета появился Бистер: — Вон там слева прячется «кобра». Он нас видел. Гарет вгляделся в сырую вуаль тумана и увидел потрясенную коричневую физиономию. Парень явно смотрел в их сторону. — Они не ожидали, что мы прорвем их блокаду, а это означает, что нас не ждет слишком уж пылкий прием в лице огромного войска. Бистер притворно содрогнулся. |