Книга Небесный скиталец, страница 38 – Кеннет Оппель

— В чем дело? — спросил Баз, взглянув на меня.

— Резиновые шланги, — прорычал я.

— Глупо, понимаю, — фыркнул он, и мы потащились к кораблю за следующим ящиком. По всему пляжу пассажиры потягивали коктейли и охлажденные фруктовые соки. Не часто мне больше хотелось прислуживать, чем работать на корабле, но теперь эта мысль казалась привлекательной. В стороне от основной группы я увидел Кейт. Она вытащила свою камеру и установила ее на треногу. Камера смотрела в небо, и к ней был присоединен какой-то большой длинный объектив, наверно телескопический. Заслоняясь рукой от солнца, Кейт разглядывала бледно-голубое небо. Я знал, что она ищет, и тоже посмотрел ввысь, но не увидел ничего, кроме легкого облачка.

Упитанный джентльмен с встопорщившимися усами стоял возле люка грузового отсека, наблюдая заразгрузкой. Он торчал там уже некоторое время, покуривая вонючую сигару. Теперь он ткнул похожим на сосиску пальцем в ящик, который шлюпбалка как раз спускала вниз.

— Эй, вы, поаккуратнее с этим, — приказал он, извергая ядовитый дым. — Здесь личное имущество. Антиквариат. Я не желаю, чтобы его повредили. Он как новенький.

— Мы будем максимально осторожны, сэр, — пообещал Баз.

— И послушайте, мне не нравится, куда вы это ставите. Это нельзя оставлять вот так, без укрытия. Мои антикварные вещи покоробятся от жары и выгорят на солнце!

— Мы накроем все ящики брезентом, когда закончим, сэр, — пробормотал Баз, вместе с нами поднимая ящик. На него понадобилось шесть человек, такой он был тяжелый.

— Я прослежу за этим, — заявил мужчина, описывая вокруг нас круги, пока мы тащили его ящик через песчаный пляж. — И вообще это просто безобразие, вся эта затея.

«Вместо ящика мы можем оставить вас, — хотелось мне сказать. — Но не можем гарантировать, что вы не деформируетесь от жары».

— И как вы предполагаете возвращать нам наше имущество? — приставал он. — Об этом вы подумали?

— Как только мы доберемся до порта, за ним будет послан корабль.

Мужчина фыркнул:

— Сначала пираты похитили наши ценные вещи, а теперь мы должны лишиться и того, что осталось! А если за это время все будет испорчено?

— Ваша страховка покроет убытки, сэр, — с трудом выдохнул я, пока мы тащились к деревьям.

Джентльмен выпустил в меня сигарный дым и прищурился:

— Тебе хорошо говорить. Что-то я не видел, чтобы ты выкидывал свое барахло на берег.

— Видите ли, сэр, — раздался позади голос капитана, — у парня, как и у большинства его товарищей, из имущества с собой — та рубаха, что на нем, плюс еще комплект на смену, туалетные принадлежности да несколько книг и писем из дому. Они не сделают погоды, не так ли? Но если бы я попросил их, они с готовностью расстались бы с последним. Поскольку они знают, что это было бы в интересах корабля и всех, кто на нем.

Мужчина ничего не ответил, пыхнув еще раз сигарой, прежде чем развернуться на пятках и удалиться к остальным пассажирам.

— Продолжайте, пожалуйста, джентльмены, — сказал капитан, — вы делаете очень важное дело.

Солнце спустилось низко, когда почти весь экипаж собрался на берегу, у швартовых «Авроры». Через несколько мгновений мы увидим, полетит ли она снова. Мы с Базом были у правого борта. Я отвязал свой линь, оставив несколько оборотов вокруг пальмового ствола, и мы оба, откинувшись назад, удерживали конец, дожидаясь команды.

— Теперь потихоньку! — крикнул капитан, продолжая туго натягивать носовой линь. — Посмотрим, как она себя поведет.

Я знал, что сейчас корабль стал сильнее. Чувствовал через натянутый линь, как он рвется на волю. Мы быстро ослабили швартовы. Я не отрывал глаз от «Авроры».

Она вздрогнула.

А потом она поднялась, и сердце мое взлетело вслед за ней.

И все мы одинаково счастливо завопили — и экипаж, и пассажиры.

Она поднималась, а мы кричали, и брюхо ее, которое едва не касалось земли, было теперь в метре или около того над песком.

— Ты моя девочка, — шепнул я.

— Пусть летит! — кричал капитан. — Пусть поднимается! Она наш феникс. Наш тоскующий по дому ангел! Теперь стоп!

Хвостовой стабилизатор, жестоко измятый, высвободился из песка. Мы позволили «Авроре» взлететь. Теперь она опять парила в воздухе, не прикованная больше к земле. Все расплывалось у меня перед глазами, но я не осмеливался выпустить линь из рук, чтобы вытереть слезы. Я смотрел, как, сантиметр за сантиметром, она поднимается все выше.

— А теперь остановите ее! — крикнул капитан. — Привяжите ее, джентльмены, самыми лучшими узлами, проверьте и закрепите каждый линь!

И мы привязали. Брюхо «Авроры» было теперь в двух метрах над поверхностью земли. Она парила над пляжем, и не было лучшего зрелища для меня в целом мире, на всех его морях и в небесах.

— О боже, ты посмотри на себя, — хлопнул меня по плечу Баз. — С ней же все хорошо.

— Поэтому-то я и рыдаю, — отозвался я, смахивая слезы, бегущие по щекам. Я взглянул на него и заметил, что его глаза тоже блестят.

— Ты совсем меня растрогал, — сказал Баз, смеясь. — Возьми себя в руки, юный Мэтт Круз. Мы все возвращаемся домой.

— И ты в конце концов станешь женатым человеком, — напомнил я ему.

— Может, теперь она и не захочет, раз я улетел и заставил ее столько ждать.

— У тебя была самая уважительная причина.

— Пираты! — выпалил он.

— Кровожадные пираты, и кораблекрушение, и вынужденная посадка на тропическом острове!

— И не забывай о моих героических деяниях! — добавил Баз. — Я подавал прохладительные напитки в палящий зной; я помогал создать тень для богатых и привилегированных.

— Ты настоящий герой, — заверил я его.

Мы шли обратно к кораблю, где капитан и офицеры уже проверяли, что творится с днищем «Авроры». Зрелище было не из лучших.

— Царапины и переломы мы залечим, — говорил капитан Уолкен. — Мистер Чен, что вы скажете о хвостовом стабилизаторе и руле?

— На день работы, сэр.

— Тогда займитесь этим завтра, мистер Чен. Сегодня я загонял вас, как вьючных лошадей. Кроме вахтенных и стюардов, все на вечер получают увольнение на берег!

— Вы позволите приветствовать вас троекратным «ура!», капитан?

— Это совершенно необходимо!

И мы все громогласно проорали троекратное «ура!» нашему капитану.

— Ну а теперь, — сказал он, — я полагаю, что наш глубокоуважаемый шеф-повар, мистер Влад, приготовит на обед нечто восхитительное. Советую всем насладиться как следует. От всей души благодарю вас за ваш труд. А я должен пойти сообщить радостную весть пассажирам.

Капитан разрешил всем пассажирам возвратиться на борт, и в этот вечер все в столовой были веселы. Что касается камбуза, я никогда еще не видел Влада таким счастливым. Еще раньше, в полдень, он послал четверых помощников в лагуну наловить рыбы, и теперь она запекалась в выкопанных в песке больших ямах.