Книга Холодная луна, страница 27 – Джеффри Дивер

Что, черт возьми, забыл в подобном месте крупный экономист, располагавший значительными капиталами, владелец дорогой недвижимости и шикарного автомобиля, Бенджамин Крили? Что он мог делать здесь накануне своей гибели?

Сейчас, днем, большая и грязная забегаловка не была заполнена и наполовину. Сквозь замызганные окна Амелия разглядела у барной стойки и за столами нескольких местных стариков, рыхлых расплывшихся женщин и тощих костлявых мужчин, получавших большую часть своих дневных калорий из бутылки со спиртным. В задней комнатенке собрались панки — белые, в джинсах, комбинезонах и рабочих рубахах. Их было четверо, все разговаривали очень громко — даже сквозь окно Амелия слышала грубые голоса и хриплый хохот. Она сразу вспомнила тех панков, что часами просиживают в старых мафиозных клубах. Некоторые из них тупые, ни на что дельное не способные ребята, другие просто лентяи, но все как один наглые и опасные. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять: эти из самых задиристых.

Войдя в бар, Амелия нашла табурет в самом конце барной стойки, загнутой буквой «L», где она была меньше заметна. Барменом здесь работала женщина лет пятидесяти с узким лицом и ярко-красным маникюром, прической напоминавшая исполнителя песен в стиле «кантри» со Среднего Запада. Во всем ее облике чувствовалась страшная усталость. Бедняга выглядит так, подумала Сакс, не из-за того, что́ ей пришлось повидать в таких барах, а из-за того, что и видала-то она в своей жизни только такие бары.

Детектив заказала диетическую колу.

— Эй, Соня! — послышался голос из заднего помещения. Посмотрев в грязное зеркало за барной стойкой, Амелия поняла, что голос принадлежит блондину в узких джинсах и кожаной куртке. Лицом он был похож на хорька и явно пил уже не первый час. — Дики хочет, чтобы ты пришла. Он ведь скромняга. Ну, иди. Развлеки нашего скромнягу.

— Пошел ты!.. — крикнул кто-то еще. Наверное, Дики.

— Ну, Соня, милашка, иди! Посиди на коленях у мальчугана. Тебе понравится. Там все ровно и гладко. Ни кочек, ни выступов.

Хохот и улюлюканье.

Соня, конечно, понимает, что они и над ней смеются, делая предметом своих унизительных шуток, тем не менее отвечает им игривым тоном:

— Дики? Да он же моложе моего сына.

— Все нормально, дорогуша, он любит заниматься этим с мамочкой!

Дикий хохот из задней комнаты.

Соня встретилась взглядом с Амелией и тут же отвела глаза, словно ее застали за участием в надругательстве над честью и достоинством всех женщин мира. Однако у пьяных есть одно преимущество: они ни на чем не способны задерживаться надолго — будь то радость или жестокость, — и вскоре они перешли к спорту и грубым анекдотам. Амелия глотнула газировки и обратилась к Соне с вопросом:

— Ну и как оно?

Барменша ответила непроницаемой улыбкой.

— Нормально.

Ей было неприятно сочувствие со стороны более молодой и более привлекательной женщины, которой не приходится обслуживать отвязных посетителей в баре, подобном этому.

Что ж, ее можно понять. Амелия сразу перешла к делу. Она молча продемонстрировала свою бляху сотрудника нью-йоркской полиции, а затем показала фотографию Бенджамина Крили.

— Вы его здесь когда-нибудь видели?

— Его? Да, несколько раз. А что такое?

— Вы его знали?

— Да, собственно, нет. Просто продавала ему выпивку. Вино, насколько помню. Он всегда просил, чтобы ему принесли красное вино. У нас тут дерьмовое вино, однако он не возражал. Выглядел таким джентльменом. Был не похож на некоторых из тех, что сюда часто заходят. — И без взгляда в заднюю комнату было ясно, кого она имеет в виду. — Но я уже давно его не видела. Наверное, месяц. В последний раз он ввязался здесь в драку, так что я решила, что он больше не придет.

— И что же случилось?

— Не знаю. Я просто услышала какие-то крики и потом увидела, как он вылетел в дверь.

— А с кем он повздорил?

— Я ничего не видела. Только слышала.

— А вы, случайно, не замечали, он не употреблял наркотики?

— Нет.

— А вам известно, что он покончил с собой?

Соня заморгала.

— Черт!.. Нет.

— Мы расследуем обстоятельства его смерти. Поэтому, пожалуйста, не распространяйтесь пока ни с кем на эту тему. Я буду вам очень признательна.

— Да, конечно.

— А вы можете мне что-нибудь о нем рассказать?

— О Господи, я даже не знаю его имени. Наверное, он был здесь раза три. А у него есть семья?

— Да.

— Тяжело им придется. Ничего не попишешь.

— Остался мальчик-подросток.

Соня печально покачала головой и добавила:

— Может, Герта знала его лучше. Она второй бармен. Она работает чаще, чем я.

— Сейчас она здесь?

— Нет. Но скоро придет. Хотите, чтобы я попросила ее вам перезвонить?

— Дайте мне ее номер.

Барменша записала его на клочке бумаги. Амелия наклонилась вперед и кивнула на фотографию Крили:

— Он ни с кем здесь не встречался?

— Я знаю только, что ходил он вон туда. Где они обычно сидят. — И она кивнула в сторону задней комнаты.

Бизнесмен-мультимиллионер — и такое отребье? Возможно, двое из них и вломились в уэстчестерский особняк Крили и устроили «пикник» у его камина?

Амелия взглянула в зеркало, обвела глазами стол, заваленный пивными бутылками, пепельницами, обглоданными куриными крылышками. Те ребята, должно быть, состояли в какой-то бандитской группировке. Возможно, молодые капо [9] из мафиозного подразделения. В городе полно районов, в которых хозяйничали свои «Сопрано». В основном это были мелкие воры и вымогатели, но часто они сбивались в группы, которые могли стать опаснее традиционной мафии, как правило, избегавшей непосредственного столкновения с гражданским населением, торговли крэком и денатуратом и прочих наиболее низменных проявлений криминальной вселенной. Амелия попыталась освоиться с мыслью о том, что у Бенджамина Крили могли быть связи с гангстерами. Непросто вообразить подобное.

— Вы видели у него марихуану, кокаин, вообще какие-либо наркотики?

Соня отрицательно покачала головой:

— Нет.

Амелия наклонилась вперед и прошептала:

— А вы не знаете, с какой группой он был связан?

— Группой?

— Бандой. Вам известно, кто у них главарь, кому они подчиняются?

Мгновение Соня ничего не отвечала. Она смотрела на Амелию с таким видом, словно хотела удостовериться, говорит ли та серьезно, а затем рассмеялась: