Онлайн книга «Звезда Горна»
Капельмейстер спрятал улыбку в пышные усы: вы не по адресу, если решили похвастать. Я продолжил: – Но это необычный танец. Вернее, танец обычный, но незнакомый в этих местах, так же как и музыка, его сопровождающая. Некоторое шевеление, легкий интерес. В императорском оркестре играют лучшие музыканты, и их трудно удивить чем-либо новым, ведь чтобы и дальше считаться лучшими, им необходимо постоянно обновлять репертуар. Наконец я нашел глазами то, что искал. Взяв в руки скрипку, погладил по деке кончиками пальцев, как добрую старую знакомую, которую очень давно не видел. А ведь было время, когда я ее ненавидел до нервной дрожи. – Господа музыканты, сейчас я попробую объяснить то, чего хочу от вас. Прошу заранее извинить за недостатки исполнения – маловато практики. Пару минут, буквально. Музыканты продолжали следить за моими манипуляциями, все еще не придя к общему мнению, кто перед ними – эксцентричный тип, человек, немного не поладивший с собственной головой, или действительно предстоит услышать нечто новое и незнакомое. Наконец мне удалось исполнить мелодию, хоть и не с первого раза. – Вот такая музыка. Очень хочется, чтобы вы мне помогли. Если дело только в этом, – я показал смычком на монеты, все еще лежащие на барабане, – то за деньгами дело не станет. Помогите мне, и я ваш вечный должник. Я с тревогой оглядел их уже в который раз: ведь если они не смогут или не захотят – все пропало, мне никогда не оправдаться перед Янианной. Черт с ним, что она императрица, но оказаться в глазах такой девушки болтуном, который не отвечает за свои слова… – Если вас не затруднит, пожалуйста, исполните эту музыку еще раз, – попросил капельмейстер. Я выполнил его просьбу, и на этот раз у меня получилось вполне прилично. Сейчас они слушали очень внимательно, и все по-разному. Кто-то перебирал невидимые струны, кто-то слушал, откинувшись и прикрыв глаза, а кто и вовсе напевал мелодию под нос. Наконец я закончил и вновь с тревогой поглядел на них, в который раз проклиная себя за горячность. Кто тянул меня за язык? Станцевал бы, в конце концов, один из тех танцев, которые приняты на балах, – они неплохо у меня получались. Что там сложного? Не нижний брейк, да и учительница у меня была прекрасная. – Эрариа, – обратился капельмейстер к худому длинноволосому юноше, безусому, но с пучком бесцветных волос на месте бороды, который и оказался хозяином скрипки, все еще находившейся в моих руках. Юноша согласно кивнул, взял у меня скрипку и заиграл. Когда он закончил, я пораженно посмотрел на дирижера. Тот пожал плечами, всем своим видом показывая: чай, не на деревенских свадьбах играем. Эрариа сыграл блестяще, и я не услышал в его исполнении ни одной ноты фальши. – Что касается вашей просьбы, господин… – Де Койн. – …господин де Койн. Я думаю, мы справимся. Прекрасная музыка, хотя ничего подобного я не слышал. Мы никогда не играли такого, будет сложно, но и исполнители у меня собрались далеко не самые худшие, уверяю вас. Тем более что это касается ее величества императрицы. Не беспокойтесь, мы справимся. – Может быть… – Не договорив, я вновь показал на золото. – Этого хватит. Вообще, если быть справедливым, я сам должен вам денег за эту музыку. Но понимаете, я не один. Когда я уже уходил, услышал: – Как называется этот танец? – Вальс. Он называется вальсом. Анри, увидев мою взбудораженность, вопросительно поднял брови – проблемы? Так же молча, движением головы, я ответил – нет. Коллайн выглядел не лучше меня, но причины были несколько иные. Взяв по бокалу игристого, мы присели за одним из столов, которые находились на некоторой возвышенности над общим уровнем пола, и потому отсюда открывался замечательный вид. – Знаешь, Артуа, у меня были две мечты, и одна из них исполнилась. – Одна, как я догадался, побывать на императорском балу. А вторая? – Как-нибудь потом. Сейчас для этого не слишком подходящее время. Коллайн человек далеко не сентиментальный, но, заметь я сейчас слезы у него на глазах, ничуть бы не удивился. Меня тоже немного ошарашило великолепие дворца, но все-таки мне было проще. Воспитанный в другое время, в другой среде и не слишком признающий авторитеты, я несколько иначе воспринимал многие вещи, в отличие от того же Анри. Ну президент, ну и что – чем он отличается от остальных? Будь у него три ноги или две головы – тогда другое дело. А так – обычный человек, такой же, как остальные, просто у него по-другому жизнь сложилась. Самым большим шоком для японцев после поражения во Второй мировой войне был не сам факт поражения, а то, что император публично отрекся от своего божественного происхождения и объявил себя таким же простым смертным, как и все. И это было в двадцатом веке. Мои размышления Коллайн прервал вопросом, прозвучавшим как утверждение: – Ты куда-то надолго пропадал. – Я разговаривал с одним человеком. – И о чем же был такой длинный разговор, если не секрет? – Ты не поверишь, Анри, но по большей части о звездах. Еще мне пришлось рассказать сказку. – Дай я догадаюсь сам, о чем эта сказка: о том, как с первого взгляда ты был сражен ее красотой, о том, что не мыслишь дальнейшей жизни без нее, и еще о том, что ты лучший в Империи специалист по лазанью в чужие окна. Эх ты, так красиво начал и так все опошлил в конце. Если бы не окна, то я признал бы в тебе дар читать чужие мысли. – Нет, барон Анри Коллайн, сказка была самая настоящая. Но о любви, в этом ты прав. Тут я вспомнил Бобса и почувствовал, что стремительно краснею. От Коллайна этот факт конечно же не ускользнул. – Ба, дорогой барон, так вы, оказывается, краснеть не разучились? Приятная неожиданность. – Эх, Коллайн, Коллайн. Для того чтобы ты смог попасть на бал в императорском дворце, мне пришлось тащить тебя через пол-Империи, много раз подвергать опасности твою жизнь, иногда кормить тем, от чего и собаки отвернутся. Еще мне пришлось заставить тебя участвовать в самоубийственной атаке. И что я теперь слышу? Какая черная неблагодарность! Нет чтобы сказать мне как лучшему другу – эти полыхающие щеки так идут вашему пылающему лицу… – Извините, барон. И все же какая причина заставила полыхать ваши щеки, что, кстати, так идет вашему пылающему лицу? – Собаки испугался, – пришлось нехотя сознаться мне. Я испугался, что Коллайн лопнет от смеха. Неимоверных усилий стоило ему остаться за столом. В этот самый момент подошли фер Стянуа с несколькими офицерами, тоже довольно красные, но от выпитого вина. Граф поинтересовался причиной столь безудержного веселья, и Коллайну за три попытки удалось сообщить, что барон де Койн рассказал ему очень веселую историю. Господам офицерам тоже захотелось ее услышать, и я злорадно заявил, что барон Коллайн эту историю перескажет сразу же, как только придет в себя. Пусть выкручивается как может, а я пошел – музыканты уже занимают свои места. |