Онлайн книга «Спасительная любовь»
Оливия услышала, как Диккан обиженно вздохнул. — Да, Джек. Я устрою это. Но до тех пор обещайте мне вести себя хорошо и не пытаться самому решить эту головоломку. Джек улыбнулся ему. — Я постараюсь, если смогу, Диккан. Но не знаю, что вспомню за это время. Могу только обещать — я сделаю все возможное, чтобы защитить этих леди, пока не узнаю все. «Надо сказать ему, — думала Оливия. — Показать депешу. Пусть поймет, что, явившись в штаб, он может подписать себе смертный приговор». Она повернулась к Грейс, надеясь на поддержку. Но Грейс покачала головой. Здоровье Джека по-прежнему было в опасности. Подавленная растущим убеждением, что она предает Джека, что бы ни сделала, Оливия молчала. Поздно вечером Диккан Хиллиард сидел в слабо освещенной библиотеке с одним из тех людей, которых привлек для исполнения своего плана. Барон Терек был среднего роста и среднего телосложения. Лишенный ярких красок, он ускользал от описания даже после недавней встречи с ним. Барон смаковал коньяк. — К утру все будет готово? — спросил он. Закинув ногу на ногу и устроившись в кресле поудобнее, Диккан рассматривал светлый коньяк «Деламен», который Терек налил ему. — Они должны быть в Лондоне к началу следующей недели. — Прекрасно. Диккан, нахмурившись, оторвал взгляд от коньяка. — Вы все еще настаиваете на том, чтобы отправить их к леди Кейт? — Это самое удачное решение. — Возможно, для вас. Вы считаете — они заслуживают, чтобы их использовали в качестве приманки? Терек отмахнулся от опасений Диккана. — За домом будут наблюдать. Зачем без надобности пугать их? — Потому что мы не знаем, что рассказал Чемберс. Вы его не видели. Я видел, и, поверьте, его смерть не была легкой. К тому же граф заявил, что непременно пойдет на Уайтхолл. Его враги до сих пор ускользали от нас. Я не хочу рисковать. — Сейчас игра идет на нашем поле. Не бойтесь, Хиллиард. Все готово. Благодарю вас за то, что пришли ко мне с этим, но дальше уже не ваша забота. Диккан не был в этом уверен, но у него были связаны руки. Если что-нибудь случится с Кейт, он никогда не простит Тереку. Или себе — за то, что обратился к нему. На следующее утро, еще до рассвета, план начал осуществляться. В Остенд была отправлена карета с подставными лицами, как бы напуганными и выехавшими в большой спешке; далее они должны были пересесть в рыбацкую лодку и отплыть в Маргит. Трэшер, поставленный наблюдать из окна над входом, сообщил, что наживка проглочена. Как только карета с отвлекающими лицами отъехала от дома, вслед за ней устремились вдруг возникшие из темных закоулков мужчины. За ними вдогонку, в свою очередь, пустился майор Брэкстон, который должен был доехать до Гента, дабы увериться, что они не повернут назад. Леди Кейт на глазах у всех отправила часть своих слуг готовить дом в Мейфэре, сама же отправилась медленным рейсом на одной из комфортабельных барж до Антверпена, а оттуда — на пакетботе домой. Одетые в грубое платье, в деревянных башмаках, Оливия и Джек присоединились к слугам по дороге до канала, а там поднялись на борт баржи с грузом зерна. За ними никто не следил. Только к концу дня Хирург получил известие, что тот, за кем они охотились, исчез. — Мы проверили везде, — уверял его худосочный человечек с крысиной мордочкой. — В Брюсселе их нет. Никто не знает, куда они делись. Он нашел Хирурга в арендуемой им комнате укладывающим вещи, словно тот собирался на уик-энд поохотиться. — Не важно, — отвечал ему Хирург. — Я точно знаю, куда они явятся. Худосочный, казалось, еще больше съежился. — И?.. Хирург уложил еще несколько ножей под фальшивое дно своего чемодана. — Маленький слуга закончил свою жизнь как бесценный источник информации. У графа Грейсчерча было то, что нам нужно. Но слуга не знал, где оно находилось. Однако он смог сказать, что все вещи, которые были у нашего друга на поле сражения, оказались в распоряжении его жены. — Он аккуратно подровнял стопку шейных платков, прежде чем положить их в чемодан. — Я также узнал, что граф собирается совершить самоубийственный поступок — явиться на Уайтхолл, а это значит, что он все еще ничего не помнит. Если бы вспомнил, то и близко не подошел бы к этой улице. — Разгладив одежду, он закрыл чемодан. — Не думаю, что ему это удастся. Маленький человечек задрожал. — Как вы можете быть уверены? Хирург улыбнулся: — Я уяснил, что он очень любит свою жену. — Свою жену? — Ну да. — Взяв с бюро касторовую шляпу, он точным движением водрузил ее на голову. — Что вы думаете о такой цитате, Ферньер: «За нашу глупость всегда платит страданиями кто-то другой»? Подходит для нашего случая, как вы думаете? Маленький человек нахмурился. — О чем вы? Хирург похлопал его по щеке. — О словах, которые будут вырезаны на прелестном животике женщины, конечно. Графу пора понять, что у его поступков есть последствия. Может быть, сердце Оливии по окончании путешествия осталось бы незатронутым, если бы путешествие оказалось короче, если бы жизнь на барже не была совершенно обособленной; казалось, время исчезло, прошлого не было, они балансировали по краю неизвестного будущего. Если бы они с Джеком не полагались друг на друга, ощущение опасности стало бы слишком острым. Может быть, она уберегла бы сердце, если бы они могли найти отдельные койки. Но каюта была маленькой и низкой, и в ней ютилась вся команда. Они с Джеком вынуждены были спать на одном тюфяке. Они не занимались любовью: не в каюте же с другими людьми, — но прикасались друг к другу. Им было хорошо. Они укладывались по старинке, как ложки в ящике. И каждый миг этого времени Оливия помнила слова леди Кейт. Прощаясь, герцогиня схватила Оливию за руку, наклонилась к ней и прошептала: «Помните. Это ваш шанс». Через пять дней они доплыли до Брюгге, это были приятные дни, проведенные за работой бок о бок с настоящими барочниками; они проплывали мимо полей с качающимися колосьями, из деревенек до них доносился звон колоколов, отбивающих время. — Я не знал, что ты умеешь готовить, — похвалил ее Джек, когда они заканчивали свой первый обед. Она засмеялась и покачала головой: — В действительности мы совсем не знали друг друга, правда? Он нахмурился, а Оливия подумала, что в одежде простолюдина, загорелый, с волосами, растрепанными ветром, он еще красивее. — Что ты хочешь сказать? Она сухо улыбнулась: |