Онлайн книга «Вейн»
Юрка чертыхнулся по себя. Нужно было оставить деньги в гостинице. – Ша! Сначала дело. – Ну а чего, Филин! Пацан крутанулся на пятках и натянул товарищу кепку на глаза. – Утихни, босота! Я сказал! Юрка отступил на шаг. Теперь спину прикрывал палисадник, но от резкого движения замутило. Кто-то заржал: – Че, уже обосрался? – Подойди ближе, узнаешь, – процедил Юрка. – Ша! – снова прикрикнул Филин. – Я первый! Он раскрыл ладонь, показывая кастет. – По-честному? – По-честному, – согласился Юрка и потянулся к чехлу с ножом. Свист прокатился по улице, затопали сапоги. Пацаны порскнули в разные стороны. Юрка оторопело посмотрел им вслед. – Сюда! – крикнул ему Филин. – Не спи! Юрка побежал. «Бум. Бум. Бум» – отдавалось в затылке. Нырнул в щель, ту самую, возле сада. – Ходу! – толкнул Филин. Ноги разъехались на палой листве. – Эй, ты че? Юрка завозился, пытаясь встать. Тяжелую голову клонило вниз. – Больной, что ли? – Нет. Я сейчас… – Чего сказал? Юрка понял, что отвечал по-русски. – Филин, че тут? – Ребя, да он как жмурик. Пощупайте! – И говорил не по-нашенски. – Вот! А вы не верили! Вейн он! Дядька говорит, они как рыбы бывают! – Ша! Отвали подальше! Мы вейнов не разуваем! Эй, ты где живешь? Слышь, как тебя? Дан постоял, разглядывая золоченую вывеску. Два с лишним месяца назад выследить посредника оказалось делом несложным. Помнится, еще ухмыльнулся, представив, как тот удивится, когда вейн заявится к нему до начала сезона. Сюда, а не в дрянной трактир, где назначена встреча. Сейчас же почему-то стало тревожно. Дан тронул амулеты, прежде чем потянуть за дверную ручку. Звякнул колокольчик, и портье поднял голову от газеты. – День добрый. Я к господину Бредеку, он в номере? – Господин Бредеку у нас не проживает. Шэт! – Давно он съехал? Глаза у портье сделались пустыми, точно у курицы. – Мы не следим за нашими гостями. Вейн положил на конторку пару монет, толкнул. Скользнув по гладкому дереву, они скрылись под газетным листом. – Но, может быть, вы случайно видели? Прошелестели страницы. – Я слышал, госпожа Ковальски удачно сдала комнаты в межсезонье. Повезло, не правда ли? – О да. Кстати, я как раз ищу, где остановиться. Люблю домашний уют. Не подскажете адресок? Может, у нее остались свободные апартаменты. – Бобровый переулок, четырнадцать. – Благодарю. Портье снова уткнулся в газету. Дан вышел на улицу и с досадой посмотрел на солнце, заваливающееся к крышам. Шэт, мог бы уже все закончить и дожидаться возле узла. – Эй, извозчик! Бобровый переулок. Ехали долго, через центр и Гостиный двор, сейчас пустовавший. Редко какая лавка была открыта, витрины все больше занавешены. День-два, и начнется сутолока, точно в разворошенном муравейнике. Придут вейны, через пару недель подтянутся караваны. Дан любил это время. Сколько раз бился об заклад с Такером, что откроет сезон и первым появится в «Толстом хомяке». Как-то даже устроили гонки на пролетках. Дан мчался от Пастушьих ворот, Почтовик – от Медной площади. С грохотом столкнулись у крыльца гостиницы, подрались и скатились под ноги Эндрю. Тот преспокойно через них перешагнул, толкнул дверь – и спор потерял смысл. На подножку вскочил мальчишка, потрясая пачкой газет. Дан купил одну, еще пахнувшую типографской краской. На первой полосе заголовок: «Прогноз доктора Жюстака. Узел заработает сегодня ночью». Дан быстро пробежал статью, хмыкнул, дойдя до «комментариев вейна Такера Робинтсона». Почтовик, как обычно, врал, но делал это красиво. Интересно, ему в редакции верили или печатали по традиции? Впрочем, Жюстаку Дан доверял еще меньше. Узел нельзя рассчитать, будь ты хоть семи пядей во лбу. Скорее всего, доктор просто гадал, основываясь на слухах и статистике. На третьей странице публиковали заметки, полученные с голубиной почтой. Среди прочего сообщалось, что в Йкаме непонятные волнения, храм Двуликого закрыт и жрица Йорина отказалась от назначенной ранее встречи с послом из вольного города Сарема. Дан скомкал газету. То ли еще будет. – Приехали, господин. Дом Ковальской выглядел как типичное жилище вдовушки, пускающей квартирантов. Слева с торца располагался хозяйский вход, гостям предлагалось центральное крыльцо. На двери – прорези для карточек, молоточек и медная пластина. На первом этаже окна задернуты темно-синими портьерами, на втором – зелеными. Дан подошел и досадливо прищелкнул языком. Визиток оказалось две: «Якоб Марискес, торговый представитель» и «г. Станислав Кузнецов». Торговому представителю рекомендовали стучать три раза, господину без определенных занятий – четыре. Посредником мог оказаться и тот и другой. Вейн заколебался. На всякий случай качнул ручку. Заперто. А замок, в общем-то, простенький. Прислонился к двери, звякнул отмычкой. Готово! Мельком оглядел улицу и вошел. Наверх вела крутая лестница. Справа от нее была закрытая дверь, слева – распахнутая. Виднелся стол, накрытый белоснежной скатертью, стояли приборы. Но ужином вроде не пахло. Дан повел носом – и выругался. Только не это, пресветлая Иша, ты не можешь так подставить! Он торопливо выпростал из-под рубахи связку амулетов и нащупал «сторожок». Холодный. Уйти? Или все-таки проверить? На цыпочках подкрался к правой двери, приник ухом. Тихо, только в глубине дома тикают часы, слышно, как щелкают шестеренки, и звук гулко отдается в корпусе. Дан вытащил нож и осторожно толкнул створку. Ох, помоги, пресветлая Иша! В гостиной никого, но запах стал гуще. На светлом ковре пятна – кто-то старательно вытер подошвы, прежде чем уйти. Дверной проем в следующую комнату закрывали темно-синие портьеры с кисточками. Дан медленно отвел ткань в сторону. Посредник сидел в кресле, привязанный к спинке и подлокотникам. Если бы не седые волосы и приметный нос с горбинкой – вейн не узнал бы его. Все кругом – обивка дивана, чехлы на стульях, ковры – было заляпано кровью. Дан сглотнул, удерживая рвоту. По стенке, стараясь не запачкаться, он добрался до мертвеца. Кривясь от тошноты, тронул за руку. Еще теплая. Рот у посредника странно перекашивался. Дан пригляделся – разорван в уголках, вон и кляп на полу валяется. Возле окна патефон стоит; иголка дошла до шпенька, целиком проиграв пластинку. Спина у вейна стала липкой. Пресветлая Иша, милостивая и всепрощающая, помоги! Что хочешь проси, любое покаяние, только убереги от подобного! Как Алекс говорил: на куски изрезали… Все-таки вырвало. Сгибаясь пополам, Дан сообразил: йоры так не убивают. Даже ради Двуликого. Тем более – ради Двуликого. Уж он-то знает это точно. |