Онлайн книга «Воин кровавых времен»
|
— Вот именно, — сказал Ахкеймион, собираясь с духом и готовясь к неизбежным расспросам. Эсменет испытующе взглянула на него, сочувственно, но в то же время настороженно. — Тогда почему ты не свяжешься с ними сам? Ахкеймион вздрогнул. Он провел дрожащей рукой по ее волосам. — Я так рад, что ты здесь, — пробормотал он. — Так рад, что с тобой ничего не случилось… — Акка, что с тобой? Ты меня пугаешь… Ахкеймион закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Я кое-кого встретил. Человека, чье появление было предсказано две тысячи лет назад… Он открыл глаза. Эсменет по-прежнему была здесь. — Анасуримбора. — Но это означает… — Эсменет нахмурилась. — Ты как-то раз разбудил меня ночью, потому что кричал во сне это имя… Она подняла голову, вглядываясь ему в лицо. — Я помню, как спросила тебя, что это значит — Анасуримбор, — и ты сказал… ты сказал… — Я не помню. — Ты сказал, что это имя последней правящей династии древней Куниюрии, и… Ее лицо исказил ужас. — Акка, это не смешно. Ты меня пугаешь! Ей стало страшно, понял Ахкеймион, потому что она поверила… Он задохнулся и почувствовал на ресницах горячие слезы. Слезы радости. «Она поверила… Она все-таки поверила!» — Нет, Акка! — воскликнула Эсменет, крепко обняв его. — Этого не может быть! Что за извращенная штука — жизнь! Чтобы адепт Завета радовался Апокалипсису… Нагая Эсменет лежала, прижавшись к нему, а Ахкеймион объяснял, почему так уверен, что Келлхус — это Предвестник. Она слушала, ничего не говоря, и смотрела на него с боязливым ожиданием. — Разве ты не понимаешь? — спросил Ахкеймион, обращаясь не столько к Эсменет, сколько к миру за пределами палатки. — Если я расскажу все Наутцере и остальным, они заберут его… Чьим бы покровительством он ни заручился. — Они убьют его? Ахкеймион попытался прогнать из памяти картины прошлых дознаний. — Они сломают его, убьют того, кем он является сейчас… — Даже если так, — сказала Эсменет. — Акка, ты должен выдать его. Ни колебания, ни малейшей паузы — холодный взгляд и беспощадный приговор. Похоже, для женщин не существует ничего, что могло бы сравниться по значимости с опасностью или любовью. — Но, Эсми, речь ведь идет о жизни. — Вот именно, — отозвалась Эсменет. — О жизни… Много ли значит жизнь одного человека? Сколько людей умирает, Акка! Жестокая логика жестокого мира. — Зависит от того, какой человек, разве не так? Это заставило ее на некоторое время умолкнуть. — Думаю, да, — сказала она. — Ну и что же он за тип? Какой человек стоит того, чтобы из-за него рисковать целым миром? Несмотря на сарказм, Ахкеймион чувствовал, что она боится его ответа. Суровые факты плохо сочетаются с путаницей в его голове, так что Эсменет явно стремится во всем разобраться. «Она думает, что спасает меня, — понял Ахкеймион. — Она хочет, чтобы я поступил дурно — ради моего же блага…» — Он… Ахкеймион сглотнул. — Он ни на кого не похож. — Как так? Скептицизм проститутки. — Это трудно объяснить. Ахкеймион замолчал, думая о том времени, что провел рядом с Келлхусом. Столько озарений. Столько мгновений благоговейного трепета. — Представляешь, каково это — стоять на чужой земле, в чужих владениях? — Ну… наверное, чувствуешь себя гостем. Иногда непрошеным. — Вот он каким-то образом заставляет тебя ощущать именно это. Словно ты гость. Проступившее на лице отвращение. — Что-то мне не нравится, как это звучит. — Значит, я неверно сказал. Ахкеймион глубоко вздохнул, пытаясь подобрать нужные слова. — У людей много… много земель. Некоторые из них — общие, некоторые — нет. Вот, например, когда мы с тобой говорили о Консульте, ты стояла на моей земле, как я стоял на твоей, когда ты говорила о… о своей жизни. Но с Келлхусом нет разницы, о чем ты говоришь и где стоишь; все равно земля у тебя под ногами принадлежит ему. Я всегда его гость — всегда! Даже когда учу его, Эсми! — Ты учишь его? Ты взял его в ученики? Ахкеймион нахмурился. Эсменет произнесла это так, словно речь шла о предательстве. — Только внешним знаниям, — ответил он, пожав плечами, — знаниям о мире. Ничего тайного, ничего эзотерического. Он не принадлежит к Немногим… — И запоздало добавил: — Слава богу. — Почему ты так считаешь? — Из-за его интеллекта, Эсми! Ты не представляешь! Я никогда не встречал такого проницательного человека, ни в жизни, ни в книгах… Даже Айенсис — и тот… Даже Айенсис, Эсми! Если бы Келлхус обладал способностью колдовать, он был бы… был бы… Ахкеймион задохнулся. — Кем? — Вторым Сесватхой… Если не больше… — Тогда он мне совсем не нравится. Судя по тому, что ты рассказываешь, он опасен, Акка. Пусть Наутцера и остальные узнают о нем. Если его схватят, значит, так тому и быть. По крайней мере, ты сможешь умыть руки и перестать сходить с ума. На глаза Ахкеймиону снова навернулись слезы. — Но… — Акка, — взмолилась Эсменет, — это не твоя ноша, и не тебе ее нести! — Нет, моя! Эсменет отодвинулась. Ее волосы волной упали на левое плечо, непроницаемо черные в тусклом свете. Казалось, она колеблется. — В самом деле? А мне кажется, все дело в Инрау… Сердце Ахкеймиона сжала ледяная рука. Инрау. Мальчик. Сын. — А почему бы и нет? — крикнул он с неожиданной свирепостью. — Они убили его! — Но они послали тебя! Они послали тебя в Сумну, чтобы вернуть Инрау, и ты сделал это, хотя точно знал, что будет потом… Ты говорил мне об этом еще до того, как нашел его! — Что ты хочешь сказать? Что это я убил Инрау? — Я говорю, что ты так думаешь. Думаешь, что убил его. «Ох, Ахкеймион, — говорили ее глаза, — ну пожалуйста…» — А если это и вправду так? Разве не значит, что теперь я должен исправиться? Пускай эти недоумки в Атьерсе издеваются над другим человеком… — Нет, Ахкеймион. Ты делаешь это — все это! — не для того, чтобы спасти своего драгоценного Анасуримбора Келлхуса. Ты делаешь это для того, чтобы наказать себя. Ахкеймион, онемев, уставился на Эсменет. Она что, действительно так думает? — Ты говоришь так потому, — выдохнул он, — что слишком хорошо знаешь меня… Он протянул руку и провел пальцем по ее бледной груди. |