Онлайн книга «Воин кровавых времен»
|
Они слились воедино. Потом, стряхивая грязь с кожи и с одежды, они улыбнулись друг другу понимающей, робкой улыбкой. — Ну и что ты думаешь? — спросил Ахкеймион. Эсменет издала странный звук, нечто среднее между смешком и вздохом. — Ничего, — сказала она. — Ничего такого нежного, распутного и восхитительного. Ничего такого волшебного, как это место… — Я имел в виду Келлхуса. Вспышка гнева. — Ты что, вообще ни о чем больше не думаешь? У Ахкеймиона перехватило дыхание. — Как я могу? Эсменет сделалась отчужденной и непроницаемой. Над развалинами зазвенел смех Серве, и Ахкеймион поймал себя на том, что гадает — что же такого сказал Келлхус. — Он необычный, — пробормотала Эсменет, старательно не глядя на Ахкеймиона. «Ну и что же мне делать?» — захотелось крикнуть ему. Но вместо этого он промолчал, пытаясь задушить рев внутренних голосов. — У нас есть мы, — внезапно сказала Эсменет. — Ведь правда, Акка? — Конечно, есть. — Но что… — Но что еще имеет значение, если мы есть друг у друга? Вечно она его перебивает… — Сейен милостивый, женщина, он — Предвестник! — Но мы можем бежать! От Завета. От него. Мы можем спрятаться. Мы с тобой, вдвоем! — Но, Эсми… Эта ноша… — Не наша! — прошипела она. — Почему мы должны страдать из-за нее? Давай убежим! Ну пожалуйста, Акка! Давай оставим все это безумие позади! — Глупости, Эсменет. От конца света не убежишь! А если бы нам и удалось бежать, я стал бы колдуном без школы — волшебником, Эсми! Это еще хуже, чем быть ведьмой! Они откроют охоту на меня. Все они — не только Завет. Школы не терпят волшебников… Он с горечью рассмеялся. — Мы даже не доживем до того, чтобы нас убили. — Но это же впервые, — произнесла она ломким голосом. — Я впервые… Что-то — быть может, ее безутешно поникшие плечи или то, как она сложила руки, запястье к запястью, — толкнуло Ахкеймиона к ней: поддержать, обнять… Но его остановил перепуганный крик Серве. — Келлхус просит вас скорее подойти! — крикнула она из темноты. — Там, вдали, факелы! Всадники! Ахкеймион нахмурился. — У кого там хватило дури шляться по горам среди ночи? Эсменет не ответила. От нее и не требовался ответ. Фаним. Пока они пробирались через темноту, Эсменет мысленно обзывала себя дурой. Келлхус затоптал костер, превратив мозаичное изображение Последнего Пророка в созвездие беспорядочно разбросанных углей. Они поспешно перебежали открытый участок и присоединились к Келлхусу, спрятавшемуся в траве за грудой обломков. — Смотрите, — сказал князь Атритау, указывая вниз. У Эсменет и так перехватило дух от слов Ахкеймиона, а от того, что она увидела теперь, ей окончательно сделалось нечем дышать. Вереницы факелов извивались во тьме, двигаясь вдоль могучих скатов, по которым проходила единственная возможная дорога к разрушенному святилищу. Сотни сверкающих точек. Язычники, едущие, чтобы ограбить их. Если не хуже… — Они скоро будут здесь, — констатировал Келлхус. Эсменет изо всех сил пыталась совладать с внезапно захлестнувшим ее ужасом. Может случиться все, что угодно, — даже с такими людьми, как Ахкеймион и Келлхус! Мир крайне жесток. — Может, если мы спрячемся… — Они знают, что мы здесь, — пробормотал Келлхус. — Наш костер. Они движутся на свет костра. — Значит, надо посмотреть, что там, — сказал Ахкеймион. Потрясенная его тоном, Эсменет взглянула в сторону колдуна — и попятилась в страхе. Глаза и рот Ахкеймиона вдруг вспыхнули белым светом, а слова прозвучали подобно раскату грома. Затем на земле между вытянутыми руками Ахкеймиона появилась линия, такая яркая, что Эсменет вскинула руки, защищаясь от слепящего сияния. Эта безукоризненно прямая линия ринулась вперед и вверх, врезалась в облака и, озарив их, ушла в бесконечную тьму… «Небесный Барьер! — подумала Эсменет. — Напев из рассказов Ахкеймиона про Первый Армагеддон». Тени запрыгали по далеким обрывам. Горы осветились, словно выхваченные из темноты вспышкой молнии. И Эсменет увидела вооруженных всадников, целую колонну; они кричали в страхе и пытались усмирить перепуганных лошадей. Она увидела потрясенные лица… — Стойте! — крикнул Келлхус. — Стойте! Свет погас. Темнота. — Это галеоты, — сказал Келлхус, уверенно положив руку ей на плечо. — Люди Бивня. Эсменет моргнула и схватилась за грудь. Она разглядела среди всадников Сарцелла. Из темноты долетел звучный оклик: — Мы ищем князя Атритау, Анасуримбора Келлхуса! Тон голоса рассыпался, распался на отдельные пряди: искренность, беспокойство, гнев, надежда… И Келлхус понял, что опасности нет. «Он пришел ко мне за советом». — Принц Саубон! — крикнул Келлхус. — Добро пожаловать! Все верные — желанные гости у нашего костра! — А колдуны? — послышался другой голос. — Богохульники — тоже желанные гости? В голосе звучали возмущение и сарказм. Кто говорит? Какой-то нансурец, возможно, из Массентии, хотя акцент было до странности трудно определить. Наследственный кастовый дворянин, чей ранг позволяет ему состоять в свите принца… Кто-то из генералов императора? — И они — желанные гости, когда служат верным! — отозвался Келлхус. — Прошу простить моего друга! — со смехом выкрикнул Саубон. — Боюсь, он прихватил с собой всего одни штаны! Галеоты развеселились, и среди горных склонов заметались отзвуки смеха, улюлюканья, дружеских подначек. — Чего им надо? — негромко поинтересовался Ахкеймион. Даже в полутьме Келлхус видел на его лице отпечаток недавней боли — следы разговора с Эсменет. Разговора о нем. — Кто знает? — отозвался Келлхус. — На совете Саубон был первым из тех, кто рвался идти вперед, не дожидаясь айнонов и Багряных шпилей. Возможно, теперь, когда Пройас далеко, он ищет, что бы еще натворить… Ахкеймион покачал головой. — Он доказывал, что разрушение Руома грозит подорвать боевой дух Людей Бивня, — уточнил колдун. — Ксинем мне рассказал, что это именно ты заставил его умолкнуть… По-другому истолковав предзнаменование, которое несло в себе землетрясение. — Думаешь, он ищет возможности поквитаться? — спросил Келлхус. Но было уже поздно. Все новые и новые всадники останавливали коней, спешивались и разминали уставшие ноги. Саубон со свитой рысью ехал к Келлхусу; по бокам от них двигались факелоносцы. Галеотский принц натянул поводья коня в роскошной сбруе; глаза его прятались в тени бровей. |