Онлайн книга «Золотой шар»
— А кто в разведку будет ходить, сука генеральская? Отец, что ли, мой? Или я? А ну живо!.. — Слушаюсь! — обрадовался генерал-майор Чичвакин, вытягиваясь в струнку. — Разрешите выполнять? — Выполняйте! Быстрее пули генерал выскочил из вагона и понесся на помощь отважному командиру Березину, кричал: — Федор Дмитриевич! Федор Дмитриевич! А меня к вам ваш сынок подослал! Будем вместе хабар искать! Вы на тот бугор не ходите, там может притаиться всякая нечисть! При этом он совершенно забыл, что правая нога у него, между прочим, плохо гнулась, а левую он обычно подволакивал. Он, как птичка, радовался жизни и свободе. — Пора сваливать, — прошептал Бараско, боком протискиваясь в тамбур. Сквозь неплотно пригнанные стальные листы пробивался яркий свет. — Ты думаешь, нас подорвали? — спросил Костя. — Кто? — удивился Бараско, разглядывая что-то в щель. — Кому мы нужны в этих песках?! Тьфу ты! — от досады он сплюнул и потрогал лицо. Под правым глазом у него наливался огромный синяк. У самого же Кости, как всегда, пострадал нос — на пол капала кровь, но Костя не обращал на это внимания. Привык, что ли? Или стал бесчувственным? — Что случилось? — встревоженно спросил ое, прикладывая к носу заскорузлый от крови платок. — Сам посмотри, — ответил Бараско. Костя припал к щели. Он увидел часть железнодорожного пути, ровную поверхность с какими-то сухими растениями и склон бархана, сплошь усыпанный камнями, кажется, хабаром. — Пойдем, — тихо сказал Бараско. — Куда? — Воды надо достать. — Мы что, уходим? — Вот именно. — Почему? — Да не туда попали. Зря я понадеялся на твой «анцитаур». Костя вопросительно уставился на него. Ему стало обидно за «анцитаур». — Да-да-да! — признался Бараско. — Я сразу понял, что ты везучий парень, «анцитаур» только подтвердил мою догадку. А он возьми да затащи нас в пустыню. — Ты что, здесь бывал? — Конечно, бывал. Место называется «Речной кордон». Только рекой здесь и не пахнет. Скорее всего, это тупик. Все высохло. Водохранилище испарилось. Деревья умерли. Камыш рассыпался в прах. Цивилизация загнулась еще при… как ее там… м-м-м… дай бог памяти… еще до «самостийной Украины». — А что это такое? — Это самая нежизнеспособная страна в мире. Была. — Так мы в Дыре или не в Дыре? — В Дыре! А толку?! — отвечал Бараско, мимоходом заглядывая во все закутки. — Пусть меня Зона сожрет, если вру! Костя понял, что Дыра — это не то место, которое приводит человека в восторг, и поумерил свой пыл. Но все равно ему хотелось выскочить наружу и все-все разглядеть собственными глазами. — Что ж делать-то? — спросил он. — Бежать, конечно! Они бесшумно проникли в вагон-камбуз. Повара были заняты тем, что тоже следили в окна за славным командиром Березиным, который ходил и рассматривал землю под ногами. Все ждали, что его убьет какой-нибудь экзотический хабар или ловушка. Хотел Бараско сказать, что место здесь вполне безопасное, да передумал. — Они сейчас этот хабар нагрузят и двинут в обратный путь, — прошептал он. — А мы? — спросил Костя. — А он? Ему вдруг захотелось вернуться домой на бронепоезде. — А он вернется уже не в наше время, — усмехнулся Бараско. — А куда? — Да в свой коммунизм и вернется. — Хм… — недоверчиво хмыкнул Костя. — Так не бывает. — В Зоне все бывает. — А мы? — А мы? — переспросил Бараско загружаясь бутылками с «минералкой». — Мы пойдем другим путем. Помнишь, классик научного коммунизма говорил? — Не помню, я научный коммунизм не изучал. — Но цитировал. Ладно, горе мое, — вздохнул Бараско, заметив, что Костя злится. — Тогда делай вид, что собираешь хабар. Никем не замеченные они выскочили из бронепоезда, и Костя аж подпрыгнул — под ногами ковром лежал хабар. Он тут же забыл все свои страхи и сомнения. Хабар здесь был самый разнообразный: хабар, который почти вечно давал воду, хабар, который был способен зажигать костер — хоть сто тысяч раз, съедобный хабар, который, правда, надо было молоть, хабар-попрыгунчик и даже — хабар-ветер. И еще множество всякого другого добра, свойства которого Костя попросту не знал. — Это все примитивный хабар, — объяснил Бараско. — Так называемый, природный. А нам нужен современный, технологический. Так что ты можешь смело все выбросить. Действительно, пока они шли до бархана, Костя успел забить карманы камнями и песком. Ему стало тяжело идти, ноги вязли в почве, по шее побежали струйки пота. — Ничего, — кряхтел Костя, — пригодится… Уж очень ему не хотелось расставаться с этими очень полезными вещами. Он даже прихватил какой-то полосатый камень. Хорошо, хоть Бараско не заметил — камень еле уместился за пазухой. Они поднялись на бархан. Паровоз отчаянно свистнул, пушки и пулеметы бронепоезда угрожающе зашевелились и ощупывали все окрест. Из выгонов высыпали команды и торопливо стали сгребать в вагоны тонны хабара. — Дома отсеют хабар и продадут, — сказал Бараско, с презрением наблюдая за солдатами. — Нам такие жертвы не нужны. — Зато много и сразу, — вздохнул Костя. Честно говоря, он не знал, плохой или хороший метод обогащения изобрел славный командир Березин. Но, похоже, голова у него варила. Нет ничего проще, чем заскочить в Дыру, нагрузиться под завязку и дернуть домой. — Папа, я что-то нашел! — кричал младший лейтенант Нежный. — Неси сюда, сынок! — отвечал командир Березин. — Тьфу ты! — плюнул Бараско. — Пользуется служебным положением! — Какое же это положение? — не согласился Костя. — Это бизнес. В Москве все так делают. — Не знаю, как в Москве, а у нас это называется дуростью. Они спустились по другую сторону бархана и возле куста саксаула решили перекусить. Не успели умять банку тушенки и каравай хлеба, как на гребне бархана, со стороны пустыни, мелькнула и пропала чья-то голова. Костя схватился за автомат. — Эй! — крикнул кто-то, однако не показываясь. — Давай жетон! Давай! — Кто это? — оторопело спросил Костя, держа гребень бархана под прицелом и ежесекундно ожидая, что оттуда прилетит граната. — Аборигены, — спокойно ответил Бараско, вычищая банку коркой хлеба. — А может, партизаны. У тебя мелочь есть? Костя нащупал в кармане три монеты по пять рублей. |