Онлайн книга «Дискорама»
|
— Вот сразу видно, Малой, что ты человек артиллерийский. И недели не прошло, как ты тут образовался, а уже второе попадание по Лысому. Ты артиллерист — стопудово! — Не факт, — покачал головой Шарсан, — он вполне мог в танке сидеть, как офицер наведения… — Ну какой офицер, Шарсан? Ты посмотри на него — ему же лет мало! — возразил сержант. — А чего молодой? Это что — диагноз? Видал я молодых, справлялись не хуже старых. Со стороны терапевтического отделения прилетел вялый мякиш, но упал он на пол и развалился. «Недомочили…» — сделал вывод Джек, смакуя рисовую кашу, которую в их военном городке подавали редко. Вот пшенной было завались, гречневую тоже подавали, правда, чуть реже. Ячневую — тоже случалось, но рисовой было мало. Он даже ходил к главному по тыловому обеспечению сержанту, интересовался, почему рисовую дают редко, а тот оторвался от журнала с девками и все свалил на мышей, дескать, они рис расхищают. На том расстались. Новый мякиш прилетел от хирургического отделения. Он ударил сержанта Ветлока в спину, однако тот не подал виду, чтобы не доставлять противнику радости. Мало ли что там летает? — Ты сегодня ничего нового не вспомнил, Малой? — спросил сержант. — Нет. Но мне снилось дерево. — Какое дерево? — Огромное. С него сыпались листья и взлетали снегири… — Снегири? А что это такое? — Это такие птицы, я про них раньше где-то читал. — Танкист он, — сказал Шарсан через какое-то время, переходя от каши к фруктовому витаминизированному пудингу. — С какого бодуна? — не сдавался артиллерист Ветлок. — По нему видно. Технического человека сразу видно, хоть в воду его брось, хоть в сортире утопи. — Спасибо, не надо, — усмехнулся Джек. — Ну это я фигурально. А ты попробуй представить электронный триплекс перед мордой и бронебойный снаряд в семьдесят миллиметров — шершавый такой, с коэффициентом аэродинамики два-и-четыре. Может, это твое? — Танки мне понятны, — согласился Джек, переходя к пудингу. — Да что там понятного, Малой? Броня крепка и все такое? Я же вижу, что у тебя артиллерийское мышление! — Не напирай, сержант, — возразил Шарсан. — Я не напираю. Я просто представляю человеку всю широту выбора. А то ты заладил — танкист да танкист. А он, может, вообще из ремонтного подразделения, так что ни нашим, ни вашим… — Может, и так, — подумав, согласился Шарсан. В зале появился заместитель главврача — майор медицинской службы Броуч. Он подошел к столу «вонючек» и, слегка наклонившись, сказал: — Молодой человек, после завтрака зайдите в режимный отдел, с вами хотят побеседовать. — Хорошо, сэр, — кивнул Джек, привставая. — Сидите-сидите, я же сказал — после завтрака. Майор ушел, за столами соседей притихли, ожидая реакции Малого, но тот лишь пожал плечами и перешел к чаю и булочке с маслом. — Ты, Малой, не дрейфь, это дело обычное, — сказал Шарсан. — Ты ведь только неделю здесь, можешь сразу послать его подальше. — Ну да, «подальше»! Ты ему насоветуешь, господин танкист, — покачал головой Ветлок. — Напротив, Малой, больше слушай и меньше говори, если ничего не вспоминается, а то ведь они тебя запросто в тардионы запишут — у них это быстро. Не нужно ничего выдумывать, что помнишь — говори, а не помнишь — разводи руками. 10 На стене постукивали часы с большим красным циферблатом, длинная стрелка, отсчитывая секунды, перепрыгивала с деления на деление, но делала это как-то неуверенно, нервно подрагивая перед каждым прыжком. Сидевший за столом офицер поднял на Джека глаза и удивленно вскинул брови, как будто только сейчас заметил вошедшего и тот не стоял у двери уже целую минуту. — Кто таков? — спросил офицер и потер выбритый до синевы подбородок. — Я из сто двадцать второй палаты, сэр. Меня здесь зовут Малой. — Что значит Малой? — Просто так назвали, наверное, из-за моего возраста. — Ну а зовут-то тебя как? Имя у тебя есть? Вот меня зовут капитан Блинт Лупареску. — А меня — пациент Малой, сэр, — ответил Джек в том же тоне. — Так! — произнес Лупареску, вышел из-за стола и приблизился к стеклянному шкафу с множеством пробирок, бутылочек и пузырьков с надписями по-латыни. Этот кабинет использовался им нечасто, и больничная администрация размещала здесь часть своих запасов. — Ты латынь знаешь? — спросил капитан, бегая глазами по этикеткам пробирок. — Не думаю, сэр. — Вот и я не знаю. А как бы нам это сейчас пригодилось… Капитан отошел от манящей витрины, вернулся за стол и снова посмотрел на стоявшего перед ним пациента. — Итак — ваша фамилия, имя и место рождения, — произнес он и взялся за карандаш, готовясь записывать. — Пациент Малой, сэр, — повторил Джек. — Так! Капитан положил карандаш и сложил руки на столе. — Значит, ничего нового не вспомнил? — Нет, сэр, если бы вспомнил, обязательно бы сказал. Можно я сяду, а то бок жжет… — Садись, только стул отодвинь подальше, очень уж от тебя воняет… — Это из-за мази Яблонского, сэр. Но она очень помогает. Джек взял от стены стул, поставил на середину комнаты и сел. — Итак, пациент Малой… М-м-м… — Капитан вдруг замотал головой, словно хлебнул слишком горячего чая. — Что такое, сэр? — Не нравится мне такое название. Давай как-то тебя поименуем, скажем ну… Отто Тирбах! — А почему именно так? — Ну, придумай свой вариант временного имени… — Пусть будет это, сэр, вполне себе нормальное имя. Только как мы покажем, что оно временное? — Очень просто, парень, я вот тут напишу: «так называемый Отто Тирбах». И дело в шляпе. В официальных документах ты будешь «так называемый», а в беседе просто Отто Тирбах. Годится? — Да, сэр, большое спасибо. — Не за что, — усмехнулся Лупареску. У него на это имя были собственные планы по улучшению эффективности своей работы. Пока же ему этой эффективности как раз и не хватало, сам полковник Кнуте сказал ему об этом два дня назад в ресторане «Гоферштейн». Полковник был сильно пьян, но излагал очень четко. Он сказал: «Блинт, ты отличный парень и можешь выпить какую угодно дрянь, даже не поморщившись, но в работе ты полный конь, в том смысле, что ты совершенно не валяешься…» А Блинт возьми да и спроси: «Так что же делать, сэр? Как спасти положение?» На что полковник ответил: «…повысь эффективность, Блинт, а не то тебя отправят гайки крутить, ведь ты же инженер-механик…» |