Онлайн книга «Зюзюка и другие»
|
– Нет, я так спросил... Ладно, извините меня ради всего святого, но у вас голос и вправду как у Инги. Один в один! Из-за этого все и вышло. Я вам накануне звонил, вы трубку взяли, а я повесил... А потом еще как прилетел позвонил, вы опять сняли трубку, ну я и решил, что Инга дома... До встречи! Майя пришла в смятение. Этот человек какой-то странный – легкомысленный, вязкий, похоже, врун, каких мало, и в то же время наивный и чем-то обаятельный... Она на цыпочках вошла в комнату. Василиса спала на диване, укрывшись с головой, а маленькая розовая пятка высунулась наружу. Майя поправила одеяло, потушила верхний свет и опять ушла на кухню. Ложиться спать рано, да и Борис Андрианович может еще позвонить. Хотелось, чтобы позвонил. Но он не позвонил. Майя проснулась, когда было уже светло. Василиса в ночной рубашке стояла на стуле и вертела в руках снятый с полки белый бюстик Наполеона. – Привет, ты зачем туда залезла? – улыбнулась Майя. – Это кто? – спросила Василиса. – Наполеон. – А зачем? – Что зачем? – Зачем он тут стоит? – Да ни за чем. Подарил один дурень, ну не выбрасывать же великого императора. – А если разобьется, вам жалко будет? – Да нет. Ты хочешь его разбить? На здоровье. – Нет, зачем, я так спросила... А этот Наполеон, он, что ли, торты любил? – Может быть, я как-то не задумывалась... Знаешь, вчера папа звонил. Василиса поставила на место бюстик и спрыгнула на пол. – Что он сказал? – Что приедет за тобой шестого и что обязательно еще позвонит. Ты давно проснулась? – Не очень. – Что ты хочешь на завтрак? – Мюсли с молоком. – А у меня нет мюслей. Потом сходим, купим, какие ты захочешь. Может, овсянку? Василиса скроила такую рожу, что Майя сразу поняла – овсянка не пройдет. – А хочешь «арме риттер»? – Что? – удивилась Василиса. – Жареный белый хлеб, вымоченный в молоке. Можно с медом, можно с вареньем. – Хочу, это, наверное, вкусно. – Очень! – воскликнула Майя. У нее у самой потекли слюнки при воспоминании об этом блюде ее детства. – А как, вы сказали, это называется? – Моя бабушка называла это «арме риттер», то есть бедный рыцарь. Это по-немецки. – А варенье у вас какое есть? – Вишневое и клубничное. Ты какое больше любишь? – Вишневое, – уверенно ответила Василиса и побежала в ванную комнату. – Как ты вкусно готовишь! – воскликнула она, умяв уже третий кусок жареного хлеба с вишневым вареньем. – Ой, простите! – поправилась она тут же. – Ничего, говори мне «ты», так всем удобнее. – Ну, что мы с тобой сегодня будем делать? – Я хочу в Кремль! – Попробуем! Вчера один дядька обещал достать билеты в цирк, в театр, но, похоже, обманул. – Тот, который Наполеона подарил? – Нет, совсем другой. – Мужчины все обманщики, – вздохнула Василиса. Но тут зазвонил телефон. – Это папа! – закричала Василиса. – Нет, папа утром очень занят. – Майя, это Борис... С добрым утром. – С добрым утром, Борис Андрианович, – обрадовалась Майя. – Я уж решила, что вы не позвоните. – Ну что вы! Просто я вчера предпринимал титанические усилия, чтобы обеспечить Василисе культурную программу, и закончил очень поздно, звонить в такой час было уже неприлично. – И ваши усилия увенчались успехом? – Вы улыбаетесь, да? Мои усилия были ненапрасны. Сегодня мы идем в цирк, все втроем! На дневное представление. Завтра на «Щелкунчика». – Тоже втроем? – Я сто лет не был на балете. А еще завтра мы пойдем в дельфинарий, а на четвертое я ничего не наметил, вдруг отец рано заберет девочку... Вы, кстати, с ним связались? – Да, я расскажу при встрече. Спасибо огромное. – Я заеду за вами в половине двенадцатого. – Ну вот, мы сегодня идем в цирк! – возвестила Майя. – А в Кремль? – Успеем и в Кремль, не волнуйся. Ты в цирке была когда-нибудь? – Была, с бабушкой в Екатеринбурге. – А балет видала? – Только по телевизору, папа говорит, это скукота! Много твой папа понимает, подумала Майя, но вслух сказала: – Нет, балет – это очень красиво! И тут опять зазвонил телефон. – Это точно папа! И Василиса схватила трубку. – Слушаю! Папа? Ой, извините, сейчас. Это тебя. – Лицо у нее стало грустное. – Алло!. – Майка, откуда у тебя взялся ребенок? – смеялась Инна. – Я подумала, ты уже вернулась... Ну как съездила? Как тетушка? «Все девушкой, Минервой?» – процитировала она «Горе от ума». – Она в больнице, я не ездила... – ляпнула Майя. – Она не хочет. – Что ж ты не позвонила, не пришла встречать? И что с теткой? – У нее... печень... Она очень раздражена. – Тетушка или печень? – Обе! – А ребенок откуда? – Ой, Инка, тут такое творится! Василиса, иди одевайся! Майя поведала подруге историю появления в ее доме Василисы. – Обалдеть! Кино и немцы! – отреагировала Инна. – Инка, что за выражение? – засмеялась Майя. – Понимаешь, Федька привел девицу, которая на все закатывала глаза и восклицала: «Кино и немцы!». Вот я и заразилась. Борис Андрианович ждал внизу, стоя у своей «Нивы». – О, девушки, привет! – Добрый день, – улыбнулась Майя. – Здрасте! – сделала книксен Василиса. – Прошу садиться. – А вы кто, Майин папа? – Да ты что! – испуганно воскликнула Майя. – Я таким старцем выгляжу? – усмехнулся Борис Андрианович. Но Майя почувствовала, что ему это было неприятно. – Василиса от смущения сболтнула глупость, – решила поправить дело Майя. – А мы в какой цирк едем, в старый? |