Онлайн книга «Здравствуй, груздь!»
|
– Супер! Я уверена, он ей понравится, и бабушка будет в восторге, а вот папа… Но папы сейчас нет в Москве, а когда он вернется… Мы поставим его перед свершившимся фактом. – Мака, давай все-таки до утра не будем торопиться с мечтами и планами. – Да, вы правы, ой, Ангелина Викторовна, я чувствую, что все-все будет прекрасно, замечательно… Я чувствую, у меня интуиция… – Дай тебе бог! Но утром Федор Васильевич не передумал. Он проснулся в таком превосходном расположении духа, что даже тесный и неудобный гостиничный номер показался ему прелестным уголком. Вы влюблены, друг мой Федор Васильевич, по уши влюблены, и вам, похоже, отвечают взаимностью! А тут еще в чердачное оконце проник солнечный луч и жизнь показалась ему поистине прекрасной. И это благодаря Маке, моей Маке! Интересно, она понравится Дуське? Дуськой звали его младшую сестру Евдокию, которую он весьма почитал за ее рассудительность и вообще нежно любил. А еще он любил своих племянников, Федьку-младшего, умнейшего парня двенадцати лет, и маленькую толстую Шурку. Это была его семья. Дуська одно время пыталась женить его на ком-то из своих многочисленных подруг и приятельниц, но, когда все приемлемые кандидатуры были им забракованы, махнула на брата рукой. – Все, я умываю руки, – заявила она. – Ищи сам! И вот он нашел Маку! Какое прелестное, веселое существо, открытое. С ней легко будет жить, о ней приятно будет заботиться, покупать подарки. Интересно, она уже встала? Ах, как хотелось бы очутиться сейчас рядом с нею… Наслаждаясь всеми этими не слишком глубокими мыслями, он пошел бриться. А что, я еще вполне гожусь в женихи! Двадцать с половиной лет разницы… Ничего рокового. Мне будет шестьдесят, ей сорок, нормально! И быт устроится. Она, похоже, такая домовитая, уютная… Надо поскорее ей позвонить, а то бедняжка небось терзается, не передумал ли этот старый хрыч? – С добрым утром, детка! – Федор Васильевич! – восторженно отозвалась она. – Довожу до твоего сведения, что все остается в силе и что я ужасно соскучился. Только не смей называть меня по имени-отчеству. И еще – когда увидимся? Федор Васильевич вернулся в Москву на сутки раньше, чем Мака. И первым делом, войдя в свою холостяцкую квартиру, позвонил сестре. Дуська не работала, занималась воспитанием детей, домом и мужем Иваном. – Федька, мы все время с ребятами отслеживали тебя по телевизору, но тебя не показали ни разу! – Зачем я тебе по телевизору, имеешь шанс увидеть меня воочию! С подарками и потрясающей новостью! – Новостью? С какой новостью? – всполошилась сестра. – Так я тебе и сказал по телефону! Ужином покормишь, тогда расскажу! – Приезжай скорее, мы собирались уже садиться, но подождем тебя! Иваныч, ужин откладывается, Федя приехал! С легкой руки Федора Васильевича его тезку все звали Иванычем, так их легче было различать. Дверь ему открыл свояк Иван: – Ну, живой классик, добро пожаловать! Они обнялись. И тут же в прихожую высыпали остальные члены семьи. Дуська повисла у него на шее, Иваныч степенно жал руку, а Шурка ревела громким басом, пытаясь пробиться к ноге родного дядьки. – Вы меня встречаете так, будто я не был в Москве по крайней мере год! – смеялся Федор Васильевич, впрочем растроганный и умиленный. Его сейчас легко было умилить. – Ну, шурин, пошли ужинать, мы и так заждались, с голоду помираем! – сказал Иван. – Все рассказы и подарки потом, а то Шурке давно пора спать! – Федя, мой руки – и за стол! – распорядилась Дуська. – Зачем мыть руки, они у меня чистые! – Не выдумывай! – Так и быть, спасибо хоть ботинки снимать не заставляешь! – привычно ворчал Федор Васильевич. Когда все уже сидели за круглым столом на просторной кухне, Дуся не выдержала: – Феденька, какая у тебя новость? – Нет уж, давай сначала поедим. – А что, твоя новость испортит нам аппетит? – поинтересовался свояк. – Тебе и детям – вряд ли, – засмеялся Федор, – а Дусе – запросто. – Ты женишься? – испугалась сестра, отличавшаяся отменной интуицией. – Представь себе! – На немке? – воскликнул Иваныч. – Класс, будем к тебе в Неметчину ездить. – Замолчи! – прикрикнула на него мать. – Федя, кто она? – Она прелесть. Подробности после ужина. – А совмещать ты не можешь? – взмолилась Дуся. – Так я и знал! Ладно, вот смотри! Он вытащил из кармана поляроидный снимок, сделанный кем-то на стенде издательства «Фатум». Мака и он. – Боже мой, сколько ей лет? Восемнадцать есть? – простонала Дуся. – Почти двадцать четыре, она редактор в издательстве. – Дай-ка взглянуть, – потребовал Иван. – И мне! – попросил Иваныч. – А что, хорошенькая, аппетитная, прелесть просто! – восхитился Иван. – Свежачок! – Рыжая, что ли? – спросил Иваныч. – Она, кстати, чем-то на Шурку похожа, – заметил Иван. – Глупости! – отрезала Дуся. – Она хищница! В ней есть что-то от рыси! – Не ревнуй, Дусечка, у твоего брата хороший вкус. А что молоденькая, так это хорошо, нарожает тебе племянников! Ты же любишь детишек! – У вас любовь? – обреченно вздохнула Дуся. – Несомненно, причем с первого взгляда. – Ну вот, так я и знала! Она, конечно, не москвичка? У нее нет жилплощади? – Ничего подобного, самая что ни на есть коренная москвичка, со своей квартирой на «Аэропорте», живет одна, но у нее есть мама с папой и бабушка. – Правда? – у Евдокии Васильевны словно камень с души свалился. Никто не покушается на имущество ее любимого непутевого брата. – А кто ее родители? – Мама преподает иностранные языки, а папа строит мосты в Европе. И, кажется, еще туннели, что-то в этом роде. А бабушка когда-то играла на арфе в оркестре Большого театра. Ты удовлетворена? – Но ты еще не сделал предложение? – Сделал! – А как ее родители отнеслись или они еще не в курсе? – Ну почему же? Я по телефону просил ее руки. – Мама дорогая, – схватилась за сердце сестра. – А как ее звать? – вдруг басом осведомилась Шура, поначалу не проявлявшая ни малейшего видимого интереса к невесте дяди Феди. – Да, в самом деле! – поддержала дочь Евдокия Васильевна. |