Онлайн книга «Преторианец»
|
– Ясно… – выдохнул Сергей. – Ясно ему… – проворчал Воронов и построжел: – Все, что я говорю сейчас, – великая тайна, и разглашают ее лишь для посвященных! Улавливаете? – Вы нас… – спросил Сергей и сглотнул от волнения, – научите?! Вероятно, Терентий не уловил или не понял той надежды, что прозвучала в Серегином голосе. Ее и Гефестай не почуял – Ярнаев с младенчества рос крепышом, румяным и толстым, как пупс. Сергею повезло меньше, он пошел в первый класс худым и болезненным ребенком, кривоногим и большеголовым после перенесенного рахита. А детская стая не любит слабых. Сергея «Головастика» лупили в раздевалке, на переменках, после уроков. Правда, он всегда давал сдачи, но толку-то? Каждый раз, засыпая, он представлял себе, как однажды выучится хитрым приемчикам и покажет «этим всем»! Неужели мечта сбылась?! – Сами научитесь, – усмехнулся Воронов, – а устод [22] Юнус даст вам уроки. В Ак-Мазаре тайно действует единственная в мире школа панкратиона, где Юнус тренирует избранных. Вчера я видел всех вас в деле и готов поручиться перед устодом… – Воронов спохватился: – А вы-то как, согласны? – Да-а! – завопили мальчишки вразнобой. Воронов рассмеялся и тронул машину с места. Устод Юнус жил в просторном доме на окраине кишлака, а сад за домом разросся так, что занимал места больше, чем пришкольный стадион. Высокие тутовые деревья и южные платаны выстроились в каре, освобождая квадратную поляну. – Поклонитесь и поздоровайтесь, – наставлял Воронов «избранных». – Угу… – рассеянно отвечал Искандер. Гефестай кивал только, а разволновавшийся Сергей едва ли слышал слова Терентия. – И поменьше говорите, устод терпеть не может болтунов! – Угу… – Вот вам и «угу»! Заходите! Э, разуйтесь сначала! Сережка скинул кеды и зашел в прохладную комнату, как тут говорили, «семибалочную», – ровно столько расписных балок удерживало потолок. Три высоких окна бросали голубой, зеленый и желтый свет сквозь разноцветные стекла. Весь пол был устлан громадным пестрым ковром, у стен лежали аккуратно сложенные курпачи – узкие стеганые покрывала, заменяющие таджикам диваны. Мебели почти что не было, только невысокий резной столик – хантахта – стоял посередине, и все. Было приятно вминать голыми ступнями тугой ворс ковра… еще бы сердце не колотилось как ненормальное, совсем хорошо было бы!.. В свете, лившемся из окошка, Сережа рассмотрел седого, но крепкого человека в одних лишь коротких штанах. Человек сидел на ковре, подложив ноги под себя, и то ли медитировал, то ли дремал. Сергей неуверенно оглянулся на Воронова, и тот знаками показал: кланяйся! – Здравствуйте, устод! – сказал Сережа и поклонился. Племянники почтительно согнулись за его спиной. – Здравствуйте, – тут же откликнулся устод, открывая необычные для здешних мест голубые глаза. Повернувшись к Воронову, он слегка склонил голову: – Приветствую тебя, Хранитель. – Это те мальчики, устод, – негромко сказал Воронов, – я говорил вам… Устод Юнус покивал и скомандовал: – Раздевайтесь! – Как? – растерялся Сергей. – Совсем? – Совсем, – спокойно сказал устод. Сережа сжал губы и разделся, искоса поглядывая на оголявшихся друзей. Гефестай, если и смущался, то не своей наготы, а двух складок на животе – был он отроком упитанным и плотным, «краснощеким богатырем с мышцами». Искандер же скинул с себя одежду так спокойно, будто стоял в закрытой душевой, где его никто не видел. Устод внимательно оглядел всю троицу, а потом положил свою ладонь Сергею на лоб. И словно благодать ниспослал – так вдруг покойно стало, а лоб ощутил приятную прохладу. – Сколько тебе? – спросил Юнус. – Тринадцать есть? – Мне четырнадцать уже! – сказал Сережа и испугался: а вдруг мастер не берет в ученики таких «старых»?! Он добавил торопливо: – Я только в восьмой перешел… И стал себя ругать – болтаешь много! – В секцию ходил? – продолжал расспрашивать устод, глядя на сбитые Серегины костяшки. – Нет! – помотал головой Сережка. – Только с пацанами… Иногда… – Всегда побеждал? – с интересом спросил устод. – Когда как… – признался кандидат в ученики. Устод перешел к Искандеру. – Александрос, сын Тиндара? – спросил Юнус. – Да, – ответил Искандер. – Эллин? – Д-да… – с запинкой сказал Тиндарид и покосился на Воронова. – Фехтуешь? – Да так… – замялся Искандер. – На «троечку»… Устод кивнул и занялся Гефестаем. Ярнаев сразу заулыбался, заблестел белыми зубами. Юнус пощупал его бицепс, и Гефестай гордо напряг мускул. – Что я говорил? – сказал Воронов. – Бойцы! Устод отнял руку и велел «избранным» одеваться. – Не слушайте его, – сказал он, – вы не бойцы, вы только зародыши бойцов. А станете ли ими, зависит от вас. – И добавил скромно: – Ну, и от меня тоже… Будете приходить по вторникам, четвергам и субботам. Не опаздывать, не спорить, не лениться, не болтать. Ступайте… Часы до вторника тянулись неимоверно долго, по капле-секунде перетекая из сегодня во вчера. Но вот, наконец, за отрогами Шугнанского хребта затеплилось солнце, блеснуло меж пиков. Настало утро. Отец собрался и ушел на службу. Едва дверь за ним закрылась, Сережка встал. Все! Время пошло! Ровно в семь нуль-нуль он вошел во двор к устоду. Устод сидел на суфе [23] под чинарой, безмятежно глядя на пильчатый хребет вдали. Потом посмотрел на часы, встал и запер ворота. Посторонним и опоздавшим вход строго воспрещен! Устод не скомандовал построение. Он разулся и сказал негромко: – И вы снимайте обувь… Все снимайте! Сергей даже плечами не пожал – что делать, если «форма» такая? Каратисты в кимоно занимаются, боксеры в трусах, а в панкратионе тренируются голяком… Он разулся, стащил с себя штаны вместе с трусами, снял рубашку и звонко шлепнул по животу. Готов к труду и обороне! Устод дождался, пока пыхтящий Гефестай стянет, прыгая на одной ноге, потертые штаны, и сказал: – Для начала побегаем. Во-он до той горки и обратно! Сережа устрашился – до «той горки» было как до Луны – и стал готовить себя к подвигу. Но особого героизма не потребовалось – устод сторонился каменных россыпей, ведя босых и голых гавриков по траве или набитыми тропками. |