Онлайн книга «Девственная селедка»
|
– Слушай, Лали, он же красивый мужик и, кстати, Петька здорово на него похож. Но что же все-таки было? Лали быстро пересказала подруге весь разговор с Платоном. – Лали, ну так нельзя… – огорчилась Ирма. – Разве можно говорить мужику такие вещи! – Какие вещи? – Ну будто он в постели ничто. – Нельзя. Я разве спорю? Мне самой стыдно, но когда он назвал Иваныча старикашкой… – Так недолго и импотентом мужика сделать. Лали фыркнула. – Ну ты и стерва. – Да какая я стерва… Но я его не могу выносить. Даже не понимаю почему. Я же собиралась за него замуж когда-то. И противен он мне не был. – А может, дело в брате? – Да нет. Они совсем разные, – она тяжело вздохнула. – Жалеешь, что он уехал тогда? – Нет. Просто я благодарна ему… Если бы он не предупредил, что Тоник может заявиться, было бы куда хуже. – А он не догадался? – Догадался, конечно, но я твердо стояла на том, что после Корфу не видела Родиона. – Значит, ты вбила клин между братьями. – Я? Да что ты… Родион первый сдал брата. – Вот то-то и оно. – Да ладно, Ирма. Это уже в прошлом. Мне оба брата не нужны. – Позволь тебе не поверить. – Это твое личное дело. – Хочешь совет? – Попробуй… – Позвони Родиону и расскажи, что Платон приехал и поблагодари за предупреждение. Только и всего. – Совет хороший, но я, извини, им не воспользуюсь. – Можно узнать почему? – Потому что я гордая. Он ни с того, ни с сего удрал, а я буду ему звонить? Да никогда. Такой звонок означал бы аванс, а я не намерена его авансировать. Все ясно? – Более или менее. Лали сидела в кабинете покойного мужа и методично перебирала его бумаги. Ей необходимо было найти один документ, затребованный фирмой, в которой Иваныч работал много лет. Все бумаги у него содержались в образцовом порядке, однако нужный документ пока не находился. Ей казалось, что бумаги хранят его запах. От этого она как-то размякла, расчувствовалась, нудное на первый взгляд занятие доставляло удовольствие. Это был мир Иваныча, куда ей доступа не было. Наконец, документ обнаружился. Но она уже не могла оторваться… Просматривала все ящики. В одном из них обнаружила початую коробку очень дорогих сигар. Иваныч курил сигары крайне редко, только в минуты особого напряжения. Сигары упоительно пахли… А еще она нашла небольшой фотоальбом. Хотела взять его в руки, но вдруг испугалась. Она никогда прежде не видела его. Что же такое там может быть? Страшно. А вдруг там фотографии каких-то женщин? Она убрала альбом обратно в ящик, но он неудержимо ее притягивал. Я не смогу просто забыть о нем. Она открыла альбом и… слезы градом хлынули из глаз. В альбоме были ее фотографии, любовно разложенные в хронологическом порядке. Вот она такая, какой он увидел ее впервые. Простенькая девушка в ситцевом платье, с косой, перекинутой на грудь. Этот снимок был сделан на первом курсе. На следующей фотографии она уже беременная, в вязаной кофточке. И так двенадцать снимков. Последний был сделан во время круиза по Карибскому морю. Она в черном вечернем платье, подпоясанном зеленым длинным шарфом, с изумрудными сережками в ушах. Платье и серьги были подарком на пятнадцатилетие их брака. Боже ты мой… Как он меня любил… А я? Я до сих пор его люблю. Говорят, любовь и страсть быстро умирают. Да ничего подобного… Она перевернула последнюю страничку альбома и вдруг увидела записку. Почерк Иваныча. Записка была адресована ей. «Девочка моя, ты найдешь эту записку только когда меня уже не будет. По-моему, этот альбом красноречивее любых слов говорит о моей любви. Так вот, прошу тебя, живи на всю катушку, так как ты умеешь. Будь веселой, красивой, жизнерадостной. И постарайся найти себе мужчину. Нельзя хранить верность покойнику. Это глупо. Жизнь не для того дается. Погоревала и будет. Я думаю, сразу выходить замуж не стоит. Но жить полной жизнью необходимо. Я уверен, что такая прелестная женщина не останется одна. И я благословляю тебя на этот шаг. Я знаю, ты все равно будешь помнить и даже любить меня. Но жить надо не прошлым. И знай – я был с тобой бесконечно счастлив, с первого до последнего дня. Прости, что потянуло на пафос, но, знаешь ли, в такой ситуации это можно извинить, правда?» Она разрыдалась. Слезы лились ручьем, но с ними из груди уходила боль. Иваныч как всегда прав. Замуж выходить я не буду, а жить на полную катушку… наверное смогу. Правда, непонятно, с кем… Но было бы желание, а желающие найдутся, как любит говорить Ирма. Родион? Да нет, не нужно. Хватит с меня Шахриных. И вообще… Это легко было написать «живи», а как? Если именно что желания нет? Показалось на мгновение, а он сбежал… Вдруг раздался звонок. Кого это принесло в такой час? Родион? Нет, ерунда, он же не знает, где я живу. Она нажала на кнопку видеоустройства. Какой-то мужчина. Лица не рассмотреть. – Кто там? – Ева, это Платон. Открой. – Что ты хочешь? – Поговорить! Она нажала на кнопку. Он вошел в калитку. Она открыла дверь. – У вас в Америке не принято разве звонить по телефону? – Ага, вот ты и прокололась! – В чем это? – А откуда ты знаешь, что я живу в Америке? Я об этом ничего не говорил. Значит, все-таки Родька… Ну и что? Ты с ним спишь? Он как, в сравнении с твоим фантастическим любовником? Не очень проигрывает? – Тоник, ты зачем приехал? Чтобы от этом спросить? – Нет, я только сейчас понял, что ты с ним все-таки спуталась. – Я ни с кем не спуталась. – А откуда ж ты знаешь насчет Америки? – Уж и не помню. – Ну хватит, завралась совсем. Да, домик недурной… – Раз уж приехал, может, хочешь чаю? – Нет, коньяку. – Коньяку я тебе не дам. – Это почему? – Я одна здесь, а кто знает, что вскочит в голову пьяному мужику. – Боишься, что я тебя изнасилую? – Нет, этого я как раз не боюсь. – А чего тогда? Я женщин не бью. – Еще не хватало. Так все-таки зачем ты примчался сюда на ночь глядя? Говори и я вызову тебе такси. – Я виделся с сыном. – Я догадалась. И что? – Он тебе еще не доложился? – Нет. Но он и не должен. – Слушай, Ева, я хочу сказать тебе, что ты редкая сука. |