Книга В пасти Джарлака, страница 82 – Борис Харькин

Теперь приходилось ориентироваться только по карте и по солнцу. Даже компаса не было: когда мы прибыли в Ларецию, его вместе с нашей лодкой конфисковали таможенники.

Но мы не унывали — наоборот, боевой дух отряда поднялся. Ведь мы победили превосходящие силы, разогнали и бандитов, и эльфов, и инквизиторов. Есть чем гордиться.

Вскоре нам пришлось продираться сквозь заросли дикой малины. Колючки рвали одежду, царапали лицо и руки. Все ворчали, только Жорик был рад. Он лакомился сочными ягодами, как голодный медведь после зимней спячки. Даже про раненую задницу забыл. Когда колючий кустарник закончился, ситуация в корне изменилась — все радовались, а Жора ворчал, что и распробовать малину толком не успел, не то что наесться.

Шли весь день. Ночь провели у костра и снова двинулись в путь. Утром я заметил, что лицо у Зяббы какое-то настороженное. И чем дальше шли, тем больше тревоги появлялось в его глазах. Я стал прислушиваться. И ничего не услышал. В смысле — вообще ничего. Лес будто вымер.

Стоп. А ведь такое уже было. Когда я в одиночку блуждал по лесу, а потом наткнулся на Зяббу и Зуба. Тогда мертвая тишина стояла из-за кабанчика, который вышел на охоту и распугал все зверье в округе. А сейчас? Если бы дело было в кабанчике, орк бы, наверное, так не беспокоился.

— Тебя что-то тревожит? — спросил я зеленого.

Зябба отмахнулся: дескать, не отвлекай, сопляк!

Мы вышли на большую поляну, заросшую густой травой и одуванчиками. По краям росло несколько гигантских дубов. Нет, гигантских тут, пожалуй, не то слово. Таких исполинов я еще не видал.

Орк принюхался. Затем лег, приложил ухо к земле.

Когда поднялся, лицо у него было темно-темно-зеленого цвета, что свидетельствовало не то о недовольстве, не то о страхе. Не представляю, что может напугать Зяббу. Получается, нас ждет что-то очень неприятное.

Зяббин настрой передался всему отряду.

— Ну что там?! — не выдержал Васян.

Орк обвел нас мрачным взглядом, молвил гробовым голосом:

— Кабан.

— Кабанчик? — переспросил я.

— Ты че, оглох, репоголовый? Я же говорю: кабан!

— А-а… — протянул я. — Будем охотиться?

— На кабана не охотятся. Кабан — охотится.

Фраза прозвучала как-то пафосно. Но по глазам орка было видно, что он говорит на полном серьезе. И от этого мне стало страшновато.

— Он идет сюда! — добавил Зябба.

— Что будем делать? — тревожно спросил Жорик.

— Спрячемся на деревьях, — предложил Васян.

Самое странное, Ника на это никак не отреагировала.

А я ожидал, что неугомонная девчонка сейчас выдаст что-нибудь типа: «Замочим этого жалкого поросенка!» Да уж! Вот теперь стало уже не страшновато, а просто жутко. Наверняка Ника знает, что это за кабан такой, раз не выпендривается.

— Хорошая идея! — сказал Дитер и двинулся к ближайшему дубу. — Подсадите!

— Ох! — закряхтел Жорик, помогая гному одолеть дерево. — Маленький, а тяжелый!

Я же с испугом подумал, как мы будем подсаживать самого Жорика.

Зябба навострил уши. Я тоже прислушался. Издалека нарастал какой-то шум, постепенно переходящий в грохот. Земля задрожала. Такое впечатление, что стадо бегемотов убегает от стада слонов!

— Все наверх! — рявкнул Зябба.

Ничего себе! Вот уж не думал, что увижу когда-нибудь, как Жора лазает по деревьям!

Увидел. Лез он быстро! Даже со здоровенным мешком на спине. А я еще боялся, что Пухлого подсаживать придется.

Зябба тоже не медлил. Одной рукой подхватил за шкирку Васяна, другой — Нику, и забросил их на дерево. Причем не на то, на котором сидели Дитер и Жорик, а на соседнее. Может, решил, что, разделившись, мы запутаем кабана? Затем споро взобрался и сам.

Так. А я чего стою с открытым ртом?!

Я рванул к ближайшему дубу, на который только что взлетел Жорик.

Черт! Ствол толстенный — всемером не обхватишь! И нижняя ветка — не близко. Хрен я до нее допрыгну! Я же не такой высокий, как Жорик.

Я побежал к другому дубу, где засели Зябба, Васян и Ника. Тут то же самое — от моей головы до ближайшей ветки метра два! Хоть бы руку кто подал! Но они уже вскарабкались высоко.

Топот приближался. Захрустели кусты, затряслись деревья.

Пришлось допрыгнуть. Страх и желание выжить толкают на многие подвиги. Помню, когда убегал от Громодрома, наверняка сдал нормативы мастера спорта по бегу на короткие дистанции. А сейчас — на прыжки в высоту. Но этого мало. Интуиция подсказывала, что на нижней ветке мне ловить нечего. Убежище надо искать намного выше.

Интуиция не обманула.

* * *

Сминая кусты и ломая подлесок, на поляну вылетел Кабан. Именно так, с большой буквы!

В размерах он был крупнее среднестатистического слона раза так в полтора!

Зверь с трудом притормозил, вспахивая копытами дерн. Завращал глазами, принюхался. Стал рыскать по поляне. Наконец задрал голову, и наши взгляды встретились. Кабан свирепо фыркнул. В его глазах отчетливо читалось желание нас достать.

— И чего он привязался именно к нам?! — спросил Стольник, боязливо посматривая на свирепое существо.

— Все живое в округе он уже распугал, — пояснил Зябба. — Или сожрал. Мы — единственная еда.

— Он что, специально на людей охотится? Я думал, кабаны питаются в основном подножным кормом.

— А мы для него и есть подножный корм, — хохотнул орк, удобнее усаживаясь на ветке.

— Я имел в виду: травкой, желудями, корешками всякими… Но не живыми же людьми!

— Ты че, шибздик, мозги потерял? Это же атремский кабан-людоед! Он жрет все, что попадется в его ненасытную пасть! И людей, и орков, и гномов! И даже эльфов, хоть они и несъедобные.

— Хм… понятно. Только как, интересно, он собирается до нас добраться?

У кабана на этот счет был свой план.

Он отошел подальше, ударил копытом в землю. Пригнулся, словно спринтер перед стартом.

Неужто ствол собрался таранить? Хочет дерево сломать. Или нас стряхнуть. Ну, первое ему, пожалуй, вряд ли удастся. А вот второе… В этот момент я пожалел, что у меня нечем привязаться к стволу. Надо быть запасливей. Вон Ника не растерялась и дорожный мешок, в отличие от меня, не бросила. А там у нее нашлась веревка, и сейчас девчонка деловито привязывалась к стволу.

Зверюга взял разбег.

Застучали копыта, во все стороны полетели комья земли.

Бах!

Столкнулись два великих порождения леса. Ствол качнуло, дождем посыпались листья и желуди.

Но дуб устоял.