Онлайн книга «Бешеный Лис»
|
– Что? Как это подпортила? Вопрос прозвучал строго, даже грозно, но было понятно, что строгость эта адресована не Мишке. Юлька тоже сразу все поняла и попыталась «отыграть» тему: – Минька, ты чего болтаешь, за кашу, что ли, обиделся? Дело, однако, казалось Мишке очень серьезным, поэтому он, не глядя на Юльку, по-прежнему обращался только к Настене: – Ты же знаешь, как она голосом завораживать умеет, а ребята все – сироты, ласковое слово и не помнят, когда в последний раз слышали. Мотька с Роськой уже волками друг на друга глядят, а постепенно и другие выздоравливать начнут. Обучим их оружием пользоваться, а они друг в друге дырок наделают. Бзынь! Подзатыльник, исполненный опытной лекарской рукой, мгновенно вышиб из Юлькиных глаз слезы. – Мама! Я же как лучше хотела, они даже боли не чувствовали! – Все силу свою пробуешь? Я тебе что говорила? Бзынь! «Влипла подруга. А ситуация-то такая же, как с моими ребятами. Дети же еще, а в руках сила: у них – оружие, у нее – власть над сознанием. Силы своей не понимают, страха не ведают, ответственности… и слово-то такое им неизвестно. А то ли мы делаем, вообще? Не натворить бы беды, но и назад ходу нет. Думайте, сэр Майкл, управление персоналом – тоже наука». – Тетя Настена, она же не знала, что они… – Должна была понять, на то и лекарка. Если слишком легко ей поддались, значит, что-то не так. А она решила, что это она такая сильная да умелая! Бзынь! – Мама! Бзынь! Мишка уже открыл рот, чтобы вступиться за Юльку, но его опередила мать: – Настя, будет тебе, мозги выбьешь! – Было б что выбивать… «Нет, Настена и правда здорово разозлилась, надо как-то отвлечь. Ну-ка, сэр, спасайте прекрасную даму!» – Тетя Настена, можно сказать? – Что еще? – Если уж это… не знаю, как назвать, появилось, то убить это уже нельзя, надо, наверно, попробовать чем-то заменить. Ну вот мама у них у всех крестная, так, может быть, можно это на нее перевести как-нибудь? И еще: они ни семейной жизни, ни родства не помнят или не знали этого вообще. А неприкосновенность родни им как-то внушить тоже нужно… – Поняла я тебя, поняла! Слышишь, лахудра? – Настена сердито глянула на дочь. – Никто его не учил, а все лучше тебя понял! Больше к отрокам и близко не подходить! Я сама ими займусь, они у меня узнают, что такое ласковое слово! Про тебя, свиристелку, забудут, как и не было! Перестань реветь! Сама виновата! А насчет семейных дел… – Настя, – подала голос Татьяна, – я бы к себе кого-нибудь взяла. У Ани-то своих пятеро, а у меня двое. – Михайла, – Настена обернулась к Мишке, – сколько их у тебя всего? – Четверо. – А тот, что в село приехал? – Мамин племянник, Петькой зовут. – Мотю я бы взяла, – уже помягчевшим голосом проговорила Настена. – Он Юльке толково помогал и ни крови, ни ран не боится, есть у парня склонность к лекарству. Да и этой, – Настена кивнула на Юльку, – полезно понюхать, как мужиком в доме пахнет. – Мама, да мужики все дурные, вонючие, грязные! – И этот? – Кивок в сторону Мишки. – А… – То-то же! Мишка, в который раз за день, почувствовал, что краснеет. Настена была беспощадна, как умеют быть беспощадными для дела все хорошие врачи. – Мама, – Мишка просительно глянул на мать, – Роську бы у нас оставить, он мой крестник, да и относится ко мне… – Видела я, правильно говоришь, сынок. Татьяна, словно опасаясь, что ей не достанется ни один приемыш, торопливо вставила: – Значит, мне – двоих. Как их звать-то? – Артемий и Дмитрий. А дядя Лавр не рассердится? – Сам еще детей хотел, вот и будет ему… – Татьяна запнулась и принялась преувеличенно тщательно поправлять платок. – Тетя Настена, – снова обратился Мишка к лекарке, – а можно еще одну вещь сказать? Так мы ребят приучим к заботе о них, а надо же научить и самим о других заботиться. У нас-то младшие есть: Сенька и Елька, – а с остальными как? – Ну говори уж, говори, вижу же, что придумал. – У Нинеиных сук скоро от Чифа щенки будут. Если ребятам раздать и наказать, чтобы воспитывали… – Аня, парень-то у тебя… А? – Настена улыбнулась и протянула было руку потрепать Мишку по голове, но тут же испуганно ее отдернула – в фургон сунулся Чиф, которому, видимо, надоело ждать, когда хозяин снова обратит на него внимание. – Тьфу на тебя! Напугал, кобелина! Чиф лишь радостно оскалился в ответ Настене и попытался облизать хозяина. – Фу! Чиф, перестань! – Мишка принялся отпихивать от себя пса. Женщины, глядя на эту борьбу, разулыбались, только мать неожиданно пригорюнилась и тяжело вздохнула. – Фролушка… Отец бы, покойник, порадовался… «У каждой свое горе, а ребят берут, не задумываясь. А ТАМ в роддомах бросают. Семью с пятью детьми днем с огнем не найдешь». Мишка стянул с головы шапку и поклонился женщинам: – Спасибо вам, бабоньки, за сирот, за то, что пригрели. Они вам сыновней любовью ответят. – И тебе на добром слове благодарствуем, – ответила за всех Настена. – Ступай, Мишаня, мы тут о своих делах поговорим. «Вот как: дурные, вонючие, грязные. Слышали бы ребята, они-то все за чистую монету приняли, а она силы пробовала… стерва. Впрочем, и Мотька с Роськой, стервецы, от наезда на Луку удовольствие получали. Тоже силы пробовали. Конечно, половое созревание уже на подходе, но ведь дети еще. А может, все правильно? Это ТАМ социальная зрелость наступает гораздо позже физиологической, а ЗДЕСЬ… запросто может быть, что и наоборот. Меньше живут, быстрее взрослеют. Только же сегодня по краю все прошли, и ни у одного ни истерики, ни комплексов всяких. Ну Юльке Настена мозги вправит, а моим кто? Настена, правда, пообещала, но этого мало, мужская рука нужна. Пожалуй, только дед». Чиф снова, подпрыгнув, умудрился лизнуть Мишку в нос, почему-то вспомнилось: Ты по-собачьи дьявольски красив, С такою милою доверчивой приятцей, И, никого ни капли не спросив, Как пьяный друг, ты лезешь целоваться. – Минька, подожди! – Из фургона выскочила все время молча сидевшая в уголке Анька-младшая. – Минька, а правда, что ты нам всем подарки из Турова привез? Контраст между материнской мудростью женщин и девичьей суетностью был настолько велик, что Мишка чуть не выматерился вслух. |