Онлайн книга «Вдоль по лезвию слов»
– Эй, – кричит мне Даник, – ты чего там, заснул? – Иду, – откликаюсь я. Над нами проносится поезд. Мы снова поднимаемся на платформу. – Что-то скучно стало, – говорит Майя. Она кружится прочь от нас по пустой платформе, вальсируя с человеком-невидимкой. – Метро-два тут нет? – спрашивает Ёрл. – Вообще-то есть, – неожиданно отвечает Даник. Я поворачиваюсь к нему. Тут не должно быть никакого Метро-2. Точнее, Д6. Название «Метро-2» привязалось к секретной системе сообщения в начале девяностых, когда какой-то лихой журналист написал о Д6 статью в «Огоньке». У Метро-2 всего пять линий – и ни одна не идёт на север. Нулевая линия проложена по центру Москвы; первая идёт от Кремля к аэропорту Внуково-2 и проходит через Ленинские горы, Раменский подземный город, Академию ФСБ; вторая линия соединяет Кремль с правительственным пансионатом «Бор»; третья линия ведёт к посёлку Заря, где под землёй базируется Генштаб; четвёртая соединяет станцию метро «Смоленская» с Барвихой. В районе «Волоколамской» Метро-2 не должно быть. – Где? Даник показывает рукой в сторону удаляющейся Майи. – Там, когда мы бежали, я видел сбоку ответвление путей, уходящих за стальную дверь. Бронированную. Мы быстро идём в другой конец платформы. Майя думает, что мы – за ней, и прячется за колонну. – Пошли Метро-2 искать, – машет Даник рукой. – Не хочу, – улыбается Майя. Мы оставляем её позади, обнимающуюся со своим Шаплюском. Раздаётся шум поезда. Мы прячемся за столбы. Переждав, подходим к краю платформы. – Нужно пропустить следующий, – говорит Ёрл. Я утвердительно хмыкаю. Ждать приходится долго. Я смотрю на глухую стенку, Даник фотографирует общий вид станции. Где-то посередине танцует Майя. Поезд приближается. Я ощупываю стену и вдруг понимаю, что серая штукатурка отваливается прямо под моими руками, а под ней – красный кирпич и потрескавшийся раствор в швах. Я достаю нож и стучу рукояткой по кирпичам. Звук – гулкий. В этот момент мимо проносится поезд. Я едва успеваю убрать нож, как Даник командует: – Пошли. Мы стартуем. И действительно, буквально в двадцати метрах от платформы рельсы разветвляются. Одна ветка уходит за широкую стальную дверь. – Ты и в самом деле думаешь, что это Метро-2? – спрашиваю я. – А что? – Может, обычное бомбоубежище. Щёлкай, и пошли обратно: тут опасно. Даник фотографирует дверь. Суть в том, что я уже не думаю ни о какой двери. Я думаю о стене. Почему с одной стороны лестницу просто накрыли бетонной плитой до лучших времён, а с другой – ещё и кирпичом заложили? Мы выползаем на платформу, где нас встречает Майя. – Ну что? – Даник слажал, – улыбаюсь я. – Типа эт-та, – Даник имитирует произношение гопника, – заткнись, тип-па. Майя хихикает. Я обращаю их внимание на стену. – Смотрите, – говорю. – Тут всего-то слой кирпичей. Закладывали что-то впопыхах. Ёрл хмыкает, ощупывает стену. – А чего думать, рубить надо, – говорит Даник и жестом Рэмбо извлекает из-за спины кирку. Мы взяли две кирки – на всякий случай. Зацепиться за что-нибудь или устроить погромчик. – Минут двадцать, – оценивает Даник. Я уже бью по стене. Серое покрытие отлетает легко. Пыль попадает в глаза. У Майи должны быть очки – обычные, не защитные, но тоже поможет хоть чуть-чуть. – Май, у тебя очки далеко? – Вообще не брала. Собрались, называется. Мы лупим по стене что есть сил. Под штукатуркой и первым слоем кирпича обнаруживается второй. Шум поезда заставляет нас присесть и сделаться невидимыми. Данила первым пробивается через стену. Его кирка уходит в никуда, проваливается в пустоту. Он рвёт её на себя и титаническим усилием умудряется выворотить штук пять кирпичей за раз. – Кирку сломаешь, – скептически говорю я. Ёрл забирает кирку у Данилы и подменяет его. Мы работаем ещё около десяти минут. Идёт всё хуже: слабое место мы пробили, вокруг него раствор много крепче. Каждые несколько минут проходит поезд: но это хорошо, потому что без отдыха тут не справиться. Впрочем, уже полпервого, кажется. Скоро поезда закончатся. – Кстати, тут «Билайн» ловит, – говорит Майя. Данила проверяет свой мобильник: – И «МТС». У меня и у Ёрла – «Билайн», нам проверять нет смысла. Но то, что мобильник берёт, – это очень хорошо. В каком-нибудь экстремальном случае можно позвать на помощь. Мы продолжаем работу. В отверстие уже получится протиснуться, но мы хотим расширить его до такой степени, чтобы можно было пройти легко. Ёрл светит фонариком в отверстие, я тоже заглядываю. Вверх, к бетонной плите, перекрывающей выход, идёт такая же, как и с противоположной стороны, лестница. Только вот посередине этой лестницы чернеет провал размерами примерно два на три метра. А что в провале – разглядеть не получается. Мы смотрим друг на друга и начинаем долбить стену с удвоенной силой. Через несколько минут пролом уже достаточно велик. Первым туда пробирается отдохнувший Данила. Мы с Ёрлом сидим и вытираем вспотевшие лбы. Майя идёт следом за Даником. В проломе сверкает фотовспышка. Появляется голова Даника. Где-то в тоннеле ревёт поезд. Мы вяло переползаем через пролом, чтобы скрыться. Лестница усыпана мелкими камнями. Чёрная дыра – прямо по центру. – Края крепкие, я проверил, – говорит Даник. Я подхожу к краю и свечу вниз фонариком. Виден только засыпанный трухой пол. Невысоко – метра четыре. Данила сбрасывает вниз верёвку. Кошку он укрепляет на краю пролома, который мы сделали в стене: длины верёвки вполне хватает. Данила спускается первым. У меня руки побаливают после кирки. Ёрл идёт вторым, за ним – Майя. Я – последний. Это большое помещение, даже очень большое для подземного. И некогда оно было жилым. – Это стол, – говорит Ёрл. Длинная столешница – человек на сорок, не меньше. Она пыльная и загаженная, но на ней стоит посуда, валяются осколки. Я подхожу и беру книгу, которая лежит на самом краю. Катаев, Иван Николаевич. «Сердце». 1927 год. Книга рассыпается у меня в руках. |