Книга Кардонийская рулетка, страница 130 – Вадим Панов

— Блуждания простолюдинов могли помешать моим страданиям, и Теодор принял меры.

— Твоим страданиям? — подняла брови Лилиан.

— Для чего же меня здесь заперли? — удивился дер Даген Тур. — Зачем облачили в рубище? Зачем не выпускают из сырого подвала? Я скажу зачем: таково мое наказание. В горести и печали должен предаваться я тяжким раздумьям и с достоинством принимаю эту скорбную участь.

Помпилио встретил молодую женщину без лишнего официоза: шелковый домашний халат, тонкие шаровары и расшитые тапочки с загнутыми носами. Кофе подали в чикдальском фарфоровом сервизе, чашки которого по традиции расписывались золотом, а чудный запах свежих рогаликов будоражил, несмотря на то, что Лилиан плотно позавтракала. Вокруг, чтобы не мешать страданиям адигена, стояла полная тишина — даже со двора не долетало ни звука.

— Как прошла ночь?

— Одиноко, — вздохнул дер Даген Тур.

— Странно, я слышала, в тюрьме полно народу.

— Не заметил, — пожал плечами Помпилио. — Возможно, Бабарский снял все здание… — И быстро спросил: — Почему ты не вытащила меня отсюда?

Ответ последовал мгновенно — Лилиан ждала вопроса:

— Винчер закусил удила.

— Ерунда, — отмахнулся адиген. — У тебя есть возможность влиять на него. Почему не стала?

— А почему ты согласился пойти в тюрьму?

— Хотел посмотреть, как ты себя поведешь.

— Мне плевать.

— Не лги.

— Но ведь ты мне лгал, почему я не могу?

— Когда я тебе лгал? — насторожился Помпилио.

— Когда обещал оставить в покое, — с удовольствием ударила ответом молодая женщина. — Разве нет?

Она ожидала, что выпад заставит дер Даген Тура хоть на мгновение сбиться, но тот не растерялся:

— Я не лгал. — И даже взгляд не отвел, не попытался изобразить смущение. — Я думал, что справлюсь, но не смог, и мне не стыдно в этом признаваться.

— Свой стыд можешь оставить при себе, — продолжила наседать Лилиан. — Не трогай Фредерика.

— Кира рассказала? — усмехнулся Помпилио.

— Она хорошая девочка.

— Но еще совсем дитя, — с иронией произнес дер Даген Тур. — Абсолютно все воспринимает всерьез.

Пару секунд Лилиан непонимающе хлопала глазами, а затем догадалась:

— Ты хотел, чтобы Кира мне рассказала! — Фарфоровая чашка возмущенно тренькнула о фарфоровое блюдечко. Едва не разбилась. — Специально ей во всем признался.

— Ах, какой я интриган!

— В первую очередь ты мерзавец.

— Не без этого, — не стал отрицать Помпилио и пожал плечами: — Но ведь работает.

— Зачем ты впутал Киру?

— Не знал, как начать разговор с тобой, — признался адиген. — Пришлось пойти обходным путем.

— Разговор состоялся, теперь я ухожу. — Лилиан задыхалась от гнева.

— Бегством проблему не решить, — мягко произнес дер Даген Тур. — Необходимо обсудить, что нам делать. Я тебя люблю. Это факт. Ты тоже меня любишь…

— Помпилио!

— Глупо отрицать очевидное. — Адиген пронзительно смотрел женщине в глаза. — Мы оба знаем, что если бы не дурацкая катастрофа, ты уже была бы адирой дер Даген Тур.

Глупо отрицать, глупо возражать, глупо молчать… И лгать — тоже глупо. Себе ведь лжешь, а себя не обманешь.

Лилиан была гордой и сильной, но не железной. Она держалась сколько могла, и даже чуть больше. Она старалась… Добрые Праведники видят: она старалась. Но сколько можно ломать себя? Лилиан хотела забыться, отринуть все и слушать только сердце, хотела броситься к мужчине, который был единственным, но… Но из последних сил она старалась действовать правильно.

— А как же Фредерик?

— Я не кровожаден, а сейчас прогрессивные времена, — предельно серьезно ответил Помпилио. — Фредерик может остаться в живых: пусть даст тебе развод и возвращается на Каату, ему там будет хорошо.

— Ты все продумал, да?

Судя по всему — да, вплоть до ответа на этот вопрос.

— Я не продумал твое решение, Лилиан, не мог продумать. Я хочу его услышать.

«Да! Да! ДА!!» Но вместо этого губы, ставшие вдруг чужими губы прошептали:

— Ты уже слышал его. На Заграте.

Дер Даген Тур вздрогнул, но через секунду заставил себя улыбнуться:

— Я из нас бамбадао, Лилиан, я могу всадить в сердце две пули подряд. Я, а не ты.

— Но я ответила, и что теперь? — осведомилась молодая женщина. — Убьешь меня? Убьешь Фредерика?

Она не бралась за чашку — боялась расплескать кофе. Отвела взгляд, не рискуя смотреть на Помпилио. И чуть съежилась, словно ожидая удара.

Но услышала исповедь.

— Я соврал о потере памяти, — негромко произнес дер Даген Тур. Он чуть подался вперед, к женщине, но замер в неудобной напряженной позе., — Катастрофа забросила меня на Ахадир, на пришвартованную к Пустоте планету. Вырваться оттуда почти невозможно, у меня был один шанс из миллиона, и я сумел им воспользовался.

Помпилио не объяснил как, но все было понятно по его взгляду и голосу — трудно и тяжело. Один тот факт, что его цеппель взорвался, едва выйдя из Пустоты, говорил о многом.

— Я вернулся и только тогда узнал, что прошло полтора года. Пустота пошутила, затеяла странную игру, потому что для меня прошло всего несколько дней. А здесь — полтора года. И когда я узнал об этом, то сразу подумал о тебе. Точнее, я догадался, что потерял тебя. И пожалел, что вернулся. Пожалел, что Добрый Маркус помог мне выбраться. Я пожалел, Лилиан, потому что хотел вернуться не в Герметикон, не на «Амуш» и не к своей жизни — я рвался к тебе. Ты для меня и Герметикон, и вся жизнь.

Прозвучало.

В третий раз Помпилио признавался ей в любви и просил стать его женой. И в этот раз Лилиан не могла отказать.

— Сегодня день моего триумфа, — тихо сказала молодая женщина. — Я уговорила Махима и Дагомаро пойти навстречу друг другу. Войны не будет. Переговоры завершатся успехом.

— Я никогда не устану повторять, что ты умница.

— Сегодня я занята, — через силу произнесла Лилиан. — Продолжим разговор завтра. — Она поднялась. — Мне пора.

У нее дрожали руки.

— Я тебя не отпущу, — твердо сказал Помпилио.

— Неужели?

— Не отпущу, пока ты не скажешь.

— Что?

— Ты знаешь.

— Я… — Лилиан остановилась в дверях. Голова опущена, пальцы нервно теребят сумочку. Она знала, что не должна этого говорить. Она не могла не сказать: — Я люблю тебя, Помпилио, и… я согласна.