Книга Кардонийская рулетка, страница 44 – Вадим Панов

— Мне показалось, я слышу чей-то голос.

— Главное, мы прилетели.

— Слава Доброму Лукасу.

— Цепари считают, что в переходах через Пустоту помогает святой Хеш, — с улыбкой заметила Лилиан дер Саандер.

— Значит, слава ему, — рассмеялся ее супруг, кудрявый Фредерик. — И Доброму Лукасу — тоже.

И заслужил одобрительные возгласы подчиненных.

Все находящиеся в салоне адигены были патриотами и в первую очередь славили своего Праведника, а уж потом — святых, стоящих, в понимании каатианцев, гораздо ниже Доброго Лукаса.

— Праведник ведет нас, дорогая.

— Я знаю.

— Но Хешу я тоже благодарен.

— Я просто напомнила о нем.

Лилиан дер Саандер каатианкой не была — она родилась и выросла на Заграте, и род ее, чего уж скрывать, знатным не считался. Но природная красота, огромное состояние, а главное — острый ум позволили молодой женщине легко освоиться в новом окружении. Свадьба с Фредериком дер Саандером состоялась меньше года назад, а на Каате уже не стесняясь называли молодого дипломата подкаблучником и прямо указывали на то, что его карьерные успехи, включая назначение на должность чрезвычайного посланника, — заслуга умной и целеустремленной супруги.

— Это и есть Унигарт? — прощебетала Нэнси дер Маардак, жена первого секретаря миссии.

— Нет, адира, это сферопорт, сам Унигарт расположен к востоку, — почтительно сообщил старший помощник. — Зато отсюда открывается превосходный вид на его знаменитые, острые, словно карандаши, крыши.

— Я слышала о них. — Лилиан поднялась и подошла к боковому окну, за ней немедленно последовали остальные женщины, а за ними — их мужья.

Адира дер Саандер была красива: высокая, стройная блондинка с узким, идеальным, без единого изъяна лицом, она привлекала внимание, притягивала и в то же время — отталкивала. Адигенским холодком отталкивала, который веял от гордого лица молодой женщины. Лилиан умела быть теплой, располагать к себе собеседников, и не всегда такое поведение объяснялось только необходимостью: молодая адира ценила умных людей, независимо от их происхождения. Однако даже в самом дружеском ее разговоре нет-нет да проскальзывала тень адигенского превосходства.

— Жаль, что до города далеко.

— Отсюда лучший вид, — повторил старший помощник. — Поверьте мне, адира, просто поверьте.

«Окно» перехода открылось для «Арамалии» в полутора лигах над землей. На небе — ни облачка, портовый вижилан остался слева и сзади, и его ощетинившаяся орудийными стволами туша не мешала наслаждаться видом.

— А впрочем, неплохо, — пробормотал Фредерик.

— Согласна, — шепотом ответила Лилиан.

— Я ожидал чего-нибудь жалкого, — хмыкнул Майк дер Маардак.

— Кардония — не глухая провинция, адир, — вежливо произнес старпом. — Это вполне развитая планета.

И ее лицо — сферопорт — наглядно подтверждало утверждение ямауды.

Унигарт заполнил собой самый кончик вонзившегося в Банир полуострова Длинный Нос, и издалека действительно казалось, что некий великан шутя расставил на земле множество остро заточенных карандашей разной длины, поскольку почти каждое здание сферопорта заканчивалось башенкой с длинным шпилем. Квадратной или круглой — не важно, важно то, что все башни уходили вверх, оставляя основную часть дома далеко под собой и создавая неповторимый, навсегда запоминающийся вид.

— Как необычно, — прошептала Лилиан.

— Весьма, — поддержал супругу Фредерик.

— Самый высокий дом Унигарта едва дотягивает до пятнадцати стандартных этажей, — продолжил старпом. — Но благодаря башням и тому, что город стоит на холме, создается впечатление, что Унигарт устремлен к небу.

— Все это очень мило, но меня интересует другое, — перебил цепаря дер Саандер. — Когда мы пришвартуемся?

— Через десять минут. — Старпом указал на металлическую мачту, к которой медленно подходила «Арамалия». — В Унигарте всего шесть причальных башен оснащены лифтами, и одну из них предоставили в наше распоряжение.

— Проявили уважение, — усмехнулся Фредерик.

— А куда им деваться? — поддержал начальника дер Маардак.

Лилиан прищурилась, недовольно глядя на Майка, но промолчала. Ее совсем не радовала дружба Фредерика с разбитным дер Маардаком, но разлучить друзей молодой женщине пока не удавалось.

— А это что, маяк? — Майк махнул рукой вдаль.

У него, как с удивлением поняла Лилиан, был необычайно зоркий глаз.

— Совершенно верно, — подтвердил старпом. — Дело в том, что Унигарт еще и морской порт, поэтому…

— Маяк в центре города! — Дер Маардак повернулся к жене. — Дорогая, тебе нравится?

— Романтично, — немедленно подтвердила Нэнси.

— На предпоследнем ярусе находится один из самых известных ресторанов Унигарта, — закончил старпом.

Обрадоваться этому сообщению первый секретарь миссии не успел: вошедший в салон радист протянул дер Саандеру несколько листов бумаги.

— Радиограмма от мэра Унигарта, адир.

— Что-то интересное? — осведомился Майк и на правах старого друга заглянул посланнику через плечо, тоже уставившись на листы.

— Официальное приветствие, — поморщился Фредерик, пробежав взглядом по строчкам. — Насколько я понимаю — первое.

— Скука. — Дер Маардак отвернулся.

— А вот это тебе понравится, — ухмыльнулся дер Саандер, прочитав следующий лист. — Вся миссия приглашена на торжественный прием, который состоится сегодня вечером в здании Совета Унигартских Общин.

— С корабля на бал?

— Как здорово! — захлопала в ладоши Нэнси и не удержалась от дурацкого вопроса: — Прием в нашу честь?

— Нет, в честь Помпилио дер Даген Тура, — угрюмо ответил Фредерик. — Он прибыл на Кардонию вчера.

Лица двух старых профессиональных дипломатов, приписанных к миссии от министерства иностранных дел Кааты, вытянулись. Фредерик дер Саандер, Чрезвычайный, так сказать, Посланник, тоже не выразил радости, а вот его молодые подчиненные: дер Маардак, второй секретарь дер Скеето и военный атташе дер Хиинтер, а в особенности — их жены, принялись бурно обсуждать появление на Кардонии известного лингийца.

— Что он тут делает?

— Путешествует, он ведь путешественник.

— Давно хотела с ним познакомиться, — не стала скрывать Марта дер Скеето.

— Познакомиться? — Ее супруг удивленно приподнял брови.

— Он такой… необычный.

— Ходят слухи, что Помпилио заносчив и необычайно чванлив.

— Все лингийцы чванливы.

— Но дер Даген Тур в этом спорте чемпион, — рассмеялся Майк. — Его брат — дар, и поэтому нос Помпилио всегда задран к звездам.