Онлайн книга «Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе»
|
– Поняла-а-а! – разрыдалась Казаченко. – Это вам Крюков нажаловался, да-а-а? Он у нас так развыступался-а-а... Элеонору Семеновну аферисткой обозвал! – Успокойся немедленно! – Пахомцева выждала, пока Казаченко перестанет всхлипывать, и продолжила: – Давно вы этим занимаетесь? – Давно, – кивнула медсестра. – Сколько я с Элеонорой Семеновной работаю, столько и занимаемся. Но мы не часто... только когда нам что-то надо. Глупо же тратить деньги на то, что можно получить так, задаром. – А о последствиях вы подумали? – Так они же сами получают и сами отдают, Татьяна Алексеевна! А вы говорите групповое преступление... – Я знаю, что говорю! Ты разве не видишь, что вокруг творится? Бобриковой за взятку в тысячу рублей два года условно дали, а у вас дело серьезнее, потому что вы в сговоре и занимаетесь этим систематически! Это ты дома мужу рассказывай, что добрые больные дарят вам свои лекарства, в суде этот бред не пройдет! Ладно, умой пока лицо, а то люди подумают, что я тебя тут пытала! Пока Казаченко умывалась, Пахомцева позвонила эндокринологу: – Элеонора Семеновна, сейчас же поднимитесь ко мне. – Но у меня прием... – Ничего страшного, это на пять минут. Поняв по виноватому выражению лица своей медсестры, что та уже все рассказала, Шипягина не стала запираться, а сразу же перешла к оправданиям. – Есть такая поговорка: «Сидя у реки от жажды не умрешь», – сказала она, нагло глядя в глаза начальству. – Я просто не могу покупать то, что в состоянии выписать. Рука не поднимается. – Как вы просто обо этом говорите, Элеонора Семеновна, – Пахомцева неодобрительно покачала головой. – Как о чем-то само собой разумеющемся. – Да так оно и есть, Татьяна Алексеевна, это же повсеместная практика. Можно подумать, что вы, работая на участке, ничем подобным не занимались? – Представьте себе – не занималась! – Пахомцева повысила голос. – И вообще сейчас речь идет не обо мне, а о вас. К Антону Владимировичу поступила жалоба, и он поручил мне разобраться! – Разрешите ознакомиться? – Шипягина протянула руку. – Знакомьтесь! Читала Шипягина долго, перечитывая некоторые абзацы по нескольку раз. – Классическая совковая кляуза! – оценила она, возвращая письмо Пахомцевой. – Вот он, русский донос, бессмысленный и беспощадный. – Как у вас только хватает... смелости, чтобы так шутить? – Для этого смелость не нужна, – Шипягина улыбнулась, демонстрируя прекрасное расположение духа. – Столь эмоциональное и совершенно лживое письмо не может не вызвать желания приколоться. – Прикалываться будете, когда станете писать объяснительную! – Ах уж эти объяснительные! Татьяна Алексеевна, может быть, мы отпустим Надежду и поговорим с глазу на глаз? – Хорошо, – согласилась Пахомцева. – Иди, Надя. – Скажи очереди, что я скоро буду, – добавила Шипягина и, когда за Надеждой закрылась дверь, сказала: – В объяснительной я напишу, что предложила гражданину Крюкову, будь он неладен, вернуться ко мне, если вдруг окажется, что в нашем аптечном пункте нет бисакодила и панкреатина. Ну, чтобы выписать ему что-то из аналогов. А он то ли недослышал, то ли увлекся созерцанием Надюшкиного декольте и, в общем, понял мои слова превратно. Вот и все. Каюсь, грешна, надо было объяснять подоходчивее. Готова понести заслуженное наказание. – Пишите объяснительную и возвращайтесь на прием. Татьяна Алексеевна повернулась к окну и стала следить за мужчиной, который с голым торсом делал зарядку на одном из балконов дома напротив. «На улице минус двенадцать, – подумала она. – А ему хоть бы хны». – Вот, пожалуйста, – Шипягина все делала быстро – быстро писала, быстро принимала пациентов, быстро ела, быстро впадала в гнев и столь же быстро отходила. – Можно идти? – Да, – сухо ответила Пахомцева. На написание докладной главному врачу у нее ушло втрое больше времени, чем у Шипягиной на объяснительную. Закончив писать, Пахомцева с бумагами в руках вышла из кабинета, заперла дверь (у работавшей с ней медсестры был отгул) и пошла по коридору в сторону приемной главного врача. Антон Владимирович прочитал оба документа, объяснительную и докладную, поиграл бровями и вышел из кабинета в приемную. – Юлия Павловна, подготовьте, пожалуйста, приказ о строгом с занесением выговоре доктору Шипягиной за... халатность, проявленную в работе с пациентами, и поступки... нет, про поступки, порочащие высокое звание врача, лучше не упоминать. – Хорошо, Антон Владимирович. – И когда будете ознакамливать ее с приказом, скажите от моего имени, что на полгода она может забыть о премиях. Татьяна Алексеевна, проведите профилактическую беседу с заведующей аптечным пунктом. – Прямо сейчас и проведу, Антон Владимирович. Пахомцева плохо представляла, о чем ей надлежит говорить с заваптекой, но переспрашивать не стала, решив, что просто расскажет о случившемся и попросит обращать особое внимание на рецепты, подписанные Шипягиной. – На завтрашней конференции этот случай обсуждать не надо, – добавил главный врач. У выхода на лестничную площадку Татьяна Алексеевна столкнулась с Даниловым. – Вас вызвал Антон Владимирович? – спросила она, не без тайной надежды на то, что главный врач все же решил «проработать» Данилова. – Нет, я к рентгенологу, – ответил Данилов. – Какие у вас могут быть дела с рентгенологом?! Почему вы ходите к рентгенологу во время приема? И сами отвлекаетесь от работы, и людей отвлекаете! – А если я по делу? Новый физиотерапевт оказался настолько наглым, что позволил себе улыбнуться. Эта улыбка несказанно возмутила Пахомцеву. – Какое у вас может быть дело, кроме приема пациентов?! – на весь этаж завопила она. – Что вы мне тут голову морочите?! Немедленно вернитесь в свой кабинет! – У меня закончились статталоны. Главной медсестры, которая их выдает, сейчас нет на месте. Доктор Рябчиков любезно согласился поделиться со мной... – А почему за талонами ходите вы? Что делает ваша сестра? – Дает процедуры, а у меня как раз нет никого на приеме. Почему бы и не сходить за талонами? Данилов говорил тихо, спокойно, и от этого для Пахомцевой его слова звучали еще более оскорбительно. – Вам не у кого было попросить талоны на этаже? – Сейчас принимает только окулист, но я не рискнул продираться сквозь толпу, осаждающую вход в ее кабинет. – Пойдемте! – Пахомцева почувствовала, что вот-вот задохнется от гнева. Она привела Данилова к себе в кабинет, вручила ему толстую пачку статталонов и проследила, куда дальше пойдет Данилов – налево к рентгенологу или направо к лестнице. |