Онлайн книга «Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе»
|
– Живете одна. – Одна. – Обслуживаете себя сами? – Чего? – Ну, готовите, стираете, убираете дома сами? – Сама, все сама, доктор. Кто же мне что сделает? Дочка отдельно живет, да на двух работах работает, разве что на выходных забежит... – Ясно. В поликлинику, как я посмотрю, вы не часто обращаетесь? – А что в нее обращаться? Разве новую голову пришьют? Это вот, пришла уж сейчас, чтобы группу оформить. – Какие препараты постоянно принимаете? – Никаких, доктор. Не люблю я всю эту химию. Так, чаем целебным спасаюсь. На смородиновых листьях. – Хорошо. Только вот я не поняла, какие у вас основания для выхода на инвалидность? Вам не требуется постоянное лечение, вы полностью обслуживаете себя, выглядите неплохо. Я не вижу оснований для открытия посыльного листа! – Как же так, Татьяна Алексеевна. Молодым, значит, даете инвалидность, а нам, старикам, нет! – Давайте не будем обобщать. Лично вам инвалидность в настоящее время не положена. Вопросы ко мне есть? – Есть! Кто над вами начальник? – Главный врач, Загеройский Антон Владимирович. Направо по коридору и до конца. Следующий, заходите. – Здравствуйте, Татьяна Алексеевна! – Здравствуйте. Садитесь. Слушаю вас. – Меня к вам направил доктор Комординцев. Моя мама хотела бы оформить группу и просила меня узнать, с чего надо начинать. – С посещения участкового врача. Затем ко мне, я оцениваю показания и даю или не даю разрешение на открытие посыльного листа. Только почему для этого надо было отправлять вас ко мне? Комординцев что, сам не мог сказать это? – Отправил к вам. – Ладно, разберемся. Еще вопросы есть? – Нет. – До свидания. Скажите, пожалуйста, чтобы никто пока не заходил. – Хорошо. Спасибо, Татьяна Ивановна. – Пожалуйста. Телефон в триста двадцать первом кабинете, где сидел Комординцев, был занят, поэтому Пахомцева перезвонила заведующей: – Татьяна Ивановна, у меня к вам просьба. Объясните вашему Комординцеву, что порядок открытия посыльного листа, как и всю прочую информацию, он должен сообщать людям сам, а не слать их ко мне. – Объясню, Татьяна Алексеевна. Вы уж не сердитесь, он недавно работает, еще не освоился. – Спасибо. Лампочка над дверью кабинета перегорела, завхоз Мария Осиповна сегодня взяла отгул, а кроме нее, новую лампочку никто не даст, вот и приходится орать: – Следующий! Народ-то в основном пожилой, слышат плохо. Так вот посидишь день без лампочки и голос сорвешь. – Татьяна Алексеевна! – в кабинет вошла участковый терапевт Голованова. – Я не знаю, что мне делать с Конышевой! Она опять сидит у меня и требует направить ее на освидетельствование! – Скандалит? – Не то слово, начала визжать уже в коридоре. И такие мы, и сякие, раздаем группы за деньги, а несчастную женщину не отправляем на комиссию. Я завела ее в кабинет, попросила молча подождать и бегом к вам. Она намерена искать правды не только в департаменте, но и в прокуратуре... – Это ж сколько здоровья иметь надо! А Татьяна Ивановна с ней говорила? – Только что. Она сначала к ней сунулась, а потом устроила истерику в коридоре. Татьяна Алексеевна, эта сволочь от нас не отвяжется! Измором возьмет! Я уже как ее вижу, так меня сразу трясти начинает! – Присядьте, Любовь Петровна... Не знаю, что и делать. Она какая-то невменяемая, эта ваша Конышева... Ладно, давайте ее ко мне, я напишу в карте, что мы неоднократно проводили разъяснительную работу, но она не возымела эффекта, и дам разрешение открыть посыльный лист по настоянию больной. Вы меня понимаете? – Понимаю, все то же самое, анализы, рентген, ЭКГ, УЗИ органов брюшной полости, консультации всех специалистов, но я должна буду написать: «по собственному желанию пациентка направляется на освидетельствования в БМСЭ». (БСМЭ – бюро медико-социальной экспертизы.) – Именно так! Пусть она катится на комиссию и там с ними скандалит, сколько ей вздумается! Только не забудьте написать, иначе я не подпишу посыльный лист. Чему вы улыбаетесь, Любовь Петровна? – Представила, что она таким же макаром может и их на измор взять и вернуться к нам со второй группой. Вот будет номер. – Не беспокойтесь – там все строго. Решение сообщили, и топай себе. Будешь скандалить – охранник выведет. Там народ закаленный. Это у нас с вами одна Конышева, а на Бюро таких дур в день по сто приходит. Гоните ее ко мне, пусть заходит без очереди... Нет, лучше не так... Пахомцева взяла из стопки чистый листок для записей формата «А-четыре», написала на нем несколько строк и отдала Головановой. – Вклейте в карту и открывайте посыльный. Не надо ее ко мне. Потом придет посыльный лист подписывать, тогда и талон на нее заполню! – Спасибо, Татьяна Алексеевна. Как только Голованова вышла, в кабинет вломились сразу трое – две женщины и один мужчина. Все – пожилые, все – возбужденные. – Сейчас моя очередь! – Нет – моя! – Моя сейчас очередь! Потому что мне без очереди положено! Я – инвалид войны! – Садитесь все на кушетку и помолчите! – рявкнула Пахомцева. – Взрослые люди, а не можете сами разобраться, что к чему. – Я – инвалид войны... – Вам действительно положено без очереди. Какое у вас ко мне дело? – Мне бы группу усилить. Вот моя карта. Пахомцева заглянула в карту и тотчас же вернула ее. – У вас же установлена вторая группа! О каком усилении может идти речь? – Как о каком? На первую, разумеется. Если на третью, так это уже ослабление будет... – Не смешите меня – сами пришли в поликлинику и требуете пересмотра на первую группу! Первая группа вам никак не светит! Это я вам официально заявляю! – Ну не светит так не светит, – неожиданно легко согласился мужчина. – Я вообще-то на рентген пришел, дай, думаю спрошу... Не обращая больше на него внимания, Пахомцева посмотрела на одну из женщин: – Что у вас? Обидевшись на недостаток внимания, мужчина ушел не простившись. – Посыльный лист подписать, – женщина пересела с кушетки на стул, стоявший сбоку стола Пахомцевой, и протянула ей амбулаторную карту со вложенным в нее посыльным листом. Минутой позже она вышла из кабинета с подписанным Пахомцевой листом и, довольная и умиротворенная, пошла к лифту. – Что у вас? – спросила Татьяна Алексеевна оставшуюся в кабинете посетительницу. |