Книга Поцелуй герцога, страница 36 – Элоиза Джеймс

— Куин. — Она отстранилась. — Мы снова флиртуем.

— Нет, флирт закончился, и теперь мы охвачены страстью. Но в данном случае ни один человек моего круга не должен целоваться на дереве.

— Значит, мы где-то в другом месте? — Глаза Оливии блестели от удивления, губы чуть припухли от поцелуев. — Или тут кто-то другой? Может быть, вы не герцог?

— Возможно, — жадно ответил он, обхватывая ее голову. — Я не герцог. И вы не помолвлены с маркизом.

Они снова прильнули друг к другу, словно целовались уже много лет. Герцогу ужасно хотелось коснуться тонкой ткани ее лифа, под которым не было корсета.

Он не мог смотреть на Оливию, но заставил себя сделать это и еле сдержал стон.

— У вас… — начал он и запнулся. — Мне кажется, у вас самая красивая грудь, какую я когда-либо видел.

Оливия опустила взгляд и снова посмотрела на него. Странно, хотя она была умудренной опытом, но ее щеки порозовели, и на мгновение она смутилась.

Однако быстро взяла себя в руки.

— Нам нужен этот змей. — Оливия протянула руку, отчего лиф ее платья еще больше натянулся. — Вы ведь можете его достать, мистер Я-не-герцог?

Куин боролся с желанием коснуться рукой стоящей перед ним прелестной женщины, а не воздушного змея. Оливия по-прежнему часто дышала от лазания по веткам или от их поцелуев, и движение ее груди завораживало его.

Они были словно в маленькой беседке из листьев, на стенах которой мелькали солнечные зайчики и зеленые тени.

Если бы только там была кровать. Куин представил Оливию лежащей на постели, задыхающейся, с покрасневшими щеками и разметавшимися по подушке волосами.

— Не смейте на меня так смотреть, — рассердилась она.

— А что, если я буду так смотреть, только когда мы на дереве? — предложил Куин.

— Этого больше не случится.

— Верно. — Поэтому он снова оглядел Оливию с головы до ног. — Вы прекрасны, Оливия. — Он пытался найти другие слова, но не сумел. Он никогда не мог найти нужных слов.

— Вы тоже очень привлекательны, — сухо ответила она. — Конечно, это не имеет значения, поскольку мы не птицы и не можем жить на дереве. Удивительно, что ваша семья еще не пошла нас искать.

— Тетя Сесили заснула в повозке, а Джастин, наверное, задремал на траве. Думаю, его змей давно улетел, а он слишком ленив, чтобы пытаться достать его с дерева.

— Не могли бы вы все-таки достать моего змея? — попросила Оливия, снова возвращаясь к тому, с чего они начали.

Герцог послушно протянул руку и освободил воздушного змея из плена, стараясь не порвать тонкий шелк. Бережно спустил его на землю и бросил следом катушку.

— Вы весь в солнечных пятнах и тени от листьев, — заметила Оливия.

— И вы тоже. — Герцог провел пальцем по ее щеке. — Если бы Джастин был здесь, он бы написал стихотворение. Наверное, нам лучше спуститься. Я пойду первым и поймаю вас, если вы вдруг упадете.

— Постойте. — Оливия легко коснулась его руки, и от прикосновения его обдало жаром. — Могу я кое-что у вас спросить? Что случилось, когда вы доставали воздушных змеев из ящика, Куин?

Он не ожидал этого вопроса.

— Ничего не случилось.

Рука Оливии коснулась его плеча и легла на шею.

— Вы ведь не хотите, чтобы я сбросила вас с дерева? — Она улыбалась, но глаза были серьезны.

— В другой раз я бы просил вас это сделать, — не удержался герцог.

Она ждала.

Он не мог заставить себя заговорить.

— Нам пора возвращаться, — наконец ответил герцог, понимая, что резкий голос выдал его.

— Ваша жена любила воздушных змеев? Это был ее змей? — Оливия кивнула на красный кусок шелка, лежавший на траве под деревом.

— Нет, это… — Ему пришлось выждать несколько секунд, чтобы ледяная рука, сдавившая его сердце, чуть отпустила. — Это был змей няни. Ее звали Дилис. Она любила яркие цвета и смех. Она была родом из Шропшира.

— Как Риггл?

— Я забыл, что вы его уже видели. Да, она была его дочерью. Не знаю, как он смог простить меня.

Оливия ласково и пристально поглядела на него.

— Уверена, прощать было нечего. Сколько лет было вашему ребенку?

— Пять, — хрипло прошептал герцог и откашлялся. — Сейчас Альфи было бы уже десять.

— Альфи? — Улыбка преобразила лицо Оливии. — Мне нравится это имя.

— Его назвали в честь моего отца: Альфингтон Годдард Брук-Чатфилд. Правда, я называл его Альфи, к полному недоумению моей матери. Это прозвище дала ему Дилис, она была с ним с самого рождения. И… — он помолчал и спокойно закончил, — до самого конца. Они утонули. И моя жена тоже.

Оливия нежно обняла его за шею. Потом опустила руку и перешла на ветку, на которой стоял Куин. На мгновение он испугался, но ветка оказалась прочной. От близости Оливии его мысли путались.

— Мне очень жаль, — прошептала она.

— Да, — неловко ответил он. Неужели нельзя было подобрать подходящих слов, рассердился он на себя.

Ее губы легко коснулись его.

— Руперт видится с отцом каждый четверг с двух до трех часов. Мне кажется, вы виделись с Альфи чаще.

— Я не мог оставаться в стороне. — Куин оперся спиной о ствол дерева, одной рукой обняв Оливию за талию, а другой крепко держась за ветку над головой. — С той самой минуты, как я увидел его… Я просто не мог оставаться в стороне.

Оливия хотела что-то сказать, но Куин прервал ее быстрым поцелуем.

— Только не говорите, что он в лучшем мире, — ледяным тоном произнес он. — Или что мне повезло быть с ним. Или что он ангел. И я встречусь с ним, когда пройду через райские врата.

— Разве есть нужные слова?

Куин задумался.

— Возьмите меня?

Оливия рассмеялась, и туча в его душе начала рассеиваться.

— Коротко и ясно. Тогда лучше я промолчу. — Она обхватила его лицо ладонями и поцеловала. И этот поцелуй был лучше всех утешений, которые он слышал за свою жизнь.

Куин больше не мог говорить.

Ее пальцы скользнули в его волосы, распуская стянувшую их ленту.

— У вас всегда была эта белая прядь или они поседели от горя?

— С самого рождения. Наверное, я был самым странным ребенком, когда-либо появлявшимся на свет в Кенте.

Пальцы Оливии уверенно поглаживали его волосы, словно делали это постоянно. Нет, это невозможно.

Куин откашлялся.

— Я знаю, вы выходите замуж за маркиза. — Ему казалось, будто кончики пальцев горят от прикосновения к ней.

Оливия замерла. Она не шевелилась, но он понял, что она вот-вот сделает шаг назад, поэтому крепче обнял ее.