Онлайн книга «Пленительные наслаждения»
|
– Боже, пошли мне терпение! – раздраженно воскликнула леди Сильвия. – Китти, ты выводишь меня из себя! У меня аж сердце заходится от твоих речей! Зачем тебе порхать из одного дома в другой, как птахе на зимовье? Я уверена, Терлоу не захотел бы, чтобы ты удалялась в деревню. И если ты так хочешь превратиться в затворницу, это никуда от тебя не уйдет. Когда мы вернемся с континента, живи, как тебе нравится. А вот я жажду снова побывать в Париже, прежде чем отправлюсь на тот свет. И ты поедешь со мной. А если не удастся поехать во Францию из-за вылазок этого недобитка Наполеона, поедем в другое место. Попутешествуем несколько месяцев по континенту, пока эту маленькую марионетку не вышвырнут из страны. Любой правоверный француз может рассчитывать на поддержку леди Сильвии! – О, я не знаю, – мялась Китти, – наверное, я не смогу. Квил наклонился и похлопал ее по руке. – Я считаю, ты должна поехать, мама. Действительно, смена обстановки пойдет тебе на пользу. – Мне думается, обстановка не имеет значения, – всхлипнула Китти. – Мы поплывем на «Белой звезде», – объявила леди Сильвия, не позволяя сбить себя с намеченного курса. – Судно следует в Неаполь. Говорят, там полно англичан, да и сам город очень приятный. Я попросила Дженнингса справиться в агентстве относительно билетов. Мистер Дженнингс прокашлялся и сказал: – Я взял на себя смелость купить билеты для леди Брейкнетл и леди Дьюленд. И для сопровождающих, конечно. – Он поклонился Питеру. – Мистер Дьюленд, я немедленно достану билеты для вас и вашего камердинера. «Белая звезда» отплывает из Саутгемптона через три дня. – Три дня… – простонала Китти. – О, так быстро нам не собраться… Габби пришла в восторг, заметив, что ее свекровь инстинктивно повернулась к старшему сыну. – Тебе ничего не надо делать, – прервала ее стенания леди Сильвия. – Я еще утром сказала горничной, чтобы она начинала паковать вещи. Слишком много набирать не стоит. Черное можно купить и там. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как траур уже можно будет снимать. А лучшей одежды, чем во Франции, в мире не найти! Китти ничего не ответила. Она прислонилась к плечу младшего сына и горько заплакала. Квил молча протянул ей еще один носовой платок. Сразу после ленча все перешли в библиотеку. Мистер Дженнингс с важным видом прочистил горло и приступил к чтению завещания. Оно предварялось сакральными словами: Да будет на то воля Господня! Аминь! Далее начинался собственно текст. Я, Терлоу Дьюленд, находясь в здравом уме и твердой памяти, ниспосланными мне милостью Божьей… Габби рассеянно слушала, как мистер Дженнингс гнусавым голосом перечисляет мелкие дары домашней прислуге в Лондоне и Кенте, суммы для помощи неимущим прихожанам и 50 фунтов на починку крыши «Святой Маргариты». Китти всхлипнула и сказала, что Терлоу всегда думал о тех, кто менее счастлив, чем он. Мистер Дженнингс продолжил чтение, перечисляя длинный список долгов, подлежащих погашению. Затем коротко взглянул на присутствующих и с особым ударением произнес, что следующее дополнение внесено в завещание в январе, то есть месяц назад. Виконт строго-настрого запрещал оплачивать какие бы то ни было долги, заявленные мистером Феруолдом, ввиду того что указанный субъект занимается поставками ненужных товаров. – Заплатите, – хмуро приказал Квил. Дженнингс кивнул и тотчас сделал для себя пометку. – Почему ты нарушаешь распоряжения отца? – спросил Питер, привставая с кресла. Квил не шелохнулся, лишь искоса взглянул на брата. – Отец имел в виду хрустальную вазу, которую он купил у Феруолда год назад. Рождественский подарок маме. – Ах да. – Питер уселся на свое место. – Волю Терлоу надо уважать, – вставила Китти. – Мама, вспомни, как разбилась ваза, – мягко сказал Питер. – Отец был сильно разгневан и… – Он говорил, что на ней была трещина, – слабо возразила Китти. – Отец вообще не любил платить долги, – вставил Квил. Вопрос был закрыт, и мистер Дженнингс почистив горло, снова вернулся к завещанию. Леди Сильвии предназначалась в подарок серебряная ваза из Италии, а любимая жена, помимо других даров, получала в свое владение вдовий дом. Наконец адвокат перешел к наследникам. Моему младшему сыну, Питеру Джону Дьюленду, оставляю арендную землю в Блэкфрайерсе (Лондон) и все, что на ней находится; усадьбу на Хенли-стрит (Кингстон) с амбарами, конюшнями, садами и огородами; 25 процентов дохода от поместья Дьюлендов в Кенте, пожизненно; а также резиденцию по месту жительства семьи. Леди Сильвия пожелала высказать свое мнение по данному вопросу: – Очень щедро. Ничего не скажешь, очень щедро. Моему старшему сыну и наследнику, Эрскину Мэтью Клавдию Дьюленду, завещаю: всю остальную собственность, включая особняк в Лондоне и поместье в Кенте, с арендной землей, всем имуществом фамильными драгоценностями, серебром и утварью. Мистер Дженнингс прервал чтение и сделал короткое замечание. – Я полагаю, – произнес он бесстрастным тоном, – если бы покойный дожил до недавно свершившегося события, он аннулировал бы нижеследующее дополнение. После этого мистер Дженнингс продолжил: Учитывая обстоятельства, хорошо известные моей семье, я считаю маловероятным появление законного наследника у моего первого сына. Поэтому настоятельно предписываю моему младшему сыну, Питеру Джону, жениться, исходя из целесообразности, помня, что Дьюленды – благородный и старинный род. И настаиваю также, чтобы мой старший сын, Эрскин Мэтью Клавдий, отнесся к своему брату с должными любовью и уважением, принимая во внимание, что Питер Джон станет виконтом после него. Дети мои знают, сколь долго я придерживался убеждения, что джентльмену не пристало зарабатывать себе на жизнь трудами. Позволив моему старшему сыну заниматься тем, что называется бизнесом, я скомпрометировал себя и взамен этой уступки вменяю Эрскину Мэтью Клавдию делить со своим братом и наследником часть прибыли от своих предприятий в том случае, если доходы Питера Джона будут недостаточны для поддержания достойной джентльмена жизни. Наступила тишина. Мистер Дженнингс деловито складывал листки, аккуратно выравнивая стопку. – Отец всегда отличался замечательной способностью распоряжаться чужими деньгами, – проговорил наконец Питер деланно извиняющимся голосом. – Он не имел права дарить мне дом на Хенли-стрит. Разве не ты за него платил, Квил? |