Онлайн книга «Колодец забытых желаний»
|
А Петр Ильич явно чего-то недоговаривает!.. Ровно в четыре часа, изнемогая от бездействия и тревоги, Федор Башилов в сотый раз выглянул из служебной дверцы в высоченный мраморный вестибюль, откуда вверх поднималась парадная лестница «в экспозицию», а вниз, как ручейки, стекали две лестнички поменьше — «в гардероб». В дни больших выставок или детских каникул здесь было не протолкнуться, очередь стояла через весь вестибюль, и уборщицам приходилось то и дело протирать мрамор, который топтали тысячи ног людей, жаждущих приобщиться к искусству. Милиция ставила турникеты, чтобы хоть как-то привести очередь в порядок, и вообще в музее творилось полное сумасшествие. Федор это самое сумасшествие очень любил. Сегодня в вестибюле было почти пусто, только какие-то командированные тетушки решали, куда бы им пойти — в античный зал или в русскую иконопись. — Да у меня уже ноги не ходят! — говорила одна. — Москва эта такая здоровущая! — Не на морозе же стоять! — возразила другая. — До поезда еще три часа с гаком! И тут появилась Виктория. Федор не поверил своим глазам. Нет, он знал, что она должна прийти, но почему-то совсем в это не верил. Нет, не так. Он знал и верил — и все равно как будто не ожидал. Она вошла, улыбнулась охраннику Саше, который уставился на нее во все глаза, и каблучки ее зацокали по мраморному полу. В руке она несла огромную спортивную сумку. Федору стало трудно дышать. Как раз перед рамкой она вдруг поскользнулась на мраморе, охнула и чуть не упала. Спортивное чудище вырвалось у нее из рук, обрушилось на пол и поехало под стол, за которым охранники всегда проверяли сумки. Саша кинулся и подхватил ее. — Девушка, осторожнее! Тетушки перестали шептаться и тоже уставились на Викторию. Происходящее было значительно интереснее, чем античность, а заодно и русская иконопись! — Господи, как больно! — Вы ногу подвернули! — Да я все время падаю! — Виктория улыбнулась охраннику сказочной улыбкой, и он улыбнулся ей в ответ — растерянной. — Вы не поверите, вот только выйду из дома, обязательно упаду! — Держитесь за меня. Держитесь, не стесняйтесь! Может, вас отвести в медпункт?.. — Можно мне присесть? Саша провел прекрасную барышню к креслам, стоявшим вдоль стены, усадил ее и присел рядом на корточки. Она то морщилась, то улыбалась, и видно было, что готова мужественно терпеть боль, лишь бы никого собой не обременять. — Ну что? Если пошевелить, больно? — Вот так больно, а вот так уже… нет! — Осторожнее надо, девушка! — Спасибо вам, что помогли! Я бы растянулась и вообще ногу сломала! — Да что вы! Может, в медпункт все-таки? Перед носом у охранника Виктория покрутила безупречной ногой в безупречном ботинке и безупречном чулочке. Охранник не отводил от нее глаз. — А как вас зовут? — Меня?! — Ну, конечно, вас! — Са… Саша, а что? — Уже все прошло, Саша. Спасибо вам. — А вас как зовут? — А меня Вика, — сияя, сказала Виктория и поднялась. Охранник посмотрел на ее ногу и быстро отвел глаза. — Саш, вы не принесете мою сумку? Я сегодня в теннис играла и, наверное, колено перетрудила, вот нога и подвернулась! Во-он она, под стол уехала! Охранник поискал глазами сумку, подошел, выудил ее из-под стола и аккуратно поставил перед Викторией. — Спасибо вам, Саша! — прочувствованно сказала она. — В гардероб налево или направо? — По любой лестнице вниз. Я бы вас проводил, — добавил он с сожалением, — но нам отлучаться никак нельзя. — Спасибо, — еще раз поблагодарила коварная Виктория и равнодушно мазнула глазами по Федору, который торчал в дверях с надписью «Служебный вход». Как будто не узнала. — Мы с вами увидимся, Саша, когда я обратно пойду! И я вам еще раз скажу спасибо! — Не за что, — пробормотал совершенно потерявшийся Саша. Виктория подхватила сумку и стала грациозно спускаться в гардероб, и Федор осторожно прикрыл за собой дверь. Итак, сумка в музее. Теперь самое главное — незаметно добыть ее из гардероба. Виктория свою часть программы отыграла с блеском, и Федору осталось не провалить свою. Он вышел из-за служебной двери и с очень деловым видом сбежал вниз по противоположной лестнице, не той, по которой спускалась Виктория. Охранник Саша тоскливо смотрел ей вслед, командированные тетки двинулись вверх по большой лестнице, и на Федора никто не обращал внимания. На всякий случай он еще раз огляделся по сторонам, пригнулся и заглянул в гардероб. В гардеробе дежурил Иван Ильич, раньше работавший капельдинером в Большом театре и на пенсии переместившийся в Музей изобразительных искусств по причине артрита, из-за которого ему было трудно стоять. Его всегда жалели, и в дни больших выставок или школьных каникул, когда приходилось таскать сотни шуб и пальто, он получал отгулы и больничные. Сейчас народу было мало, и Иван Ильич мирно почитывал книжицу в своем уголке за шубами. Виктория в два счета пристроила ему сумку, которую старик, кряхтя и качая головой, поставил возле деревянного ящика с отделениями, куда обычно клали пакеты и шляпы. Федор наблюдал за ней из-за поворота лестницы. Она что-то прощебетала Ивану Ильичу, вскинула на плечо крохотный ридикюльчик, поправила у зеркала волосы, которые вовсе незачем было поправлять, и, держась за перила, стала подниматься. Федор подождал, когда она его минует, и сбежал в гардероб. — Иван Ильич! Где вы? — Кто тут? А, Федя! Чего тебе? — У вас… телефон работает? Я свой дома забыл, а из отдела говорить не могу. — Зазнобе, что ль, позвонить хочешь? Ну, звони, звони, чего там! Вон он телефон, на столике. В город через пятерку! — Да знаю я, Иван Ильич! Огромная спортивная сумка стояла почти у его ноги, и Федор испытывал неистовое желание схватить ее. Он знал, что нельзя, но все его беды были сосредоточены именно в этой сумке — взять ее, и дело с концом! Он покрутил пальцем диск древнего желтого телефона, переложил трубку с одного плеча на другое и снова покосился на сумку. Пока все идет как надо, только бы не испортить дела. — Федя. — Гардеробщик показался из-за пустых вешалок, очки сдвинуты на кончик носа, в руке потрепанная толстая книжища. |