Онлайн книга «Колодец забытых желаний»
|
— Может, водички? — спросила Мария Викторовна жалостливо. — Налить? — Мне ничего не нужно. Где же телефон! Куда я его дела?! — А вы… хорошо искали? — осторожно поинтересовался Федор. — Может быть, ничего и не пропало?.. Может, все на месте? — Как?! — возмутились в один голос обе Марии Викторовны, а Нелечка еще больше округлила и без того круглые глаза, а потом прижала ладонь ко рту — от ужаса. — Как не пропало?! — Что вы хотите сказать? — Марья Трофимовна перестала шарить в бумагах и уставилась на Федора. Из-за очков глаза ее казались выпуклыми, как у лягушки. — Нет, извольте объясниться! Вы хотите сказать, что мы не знаем, что у нас в запасниках?! Или, быть может, вы знаете лучше меня?! — Да нет, но у нас три тысячи семьдесят единиц хранения… — Если быть точным, три тысячи семьдесят три!.. — И помещение маленькое, — продолжал Федор тихо. — И залило нас в прошлом году, помните? Мы тогда ценности в третье хранилище таскали! — Не таскали, а эвакуировали! — отрезала Марья Трофимовна. — И не морочьте мне голову, Федор! Сокровищ, бесценных сокровищ нет! А вы говорите, что я их не заметила! А в милицию я все-таки позвоню! Где телефон?! Где телефон, я вас спрашиваю?! Федор пожал плечами. Мало того, что жалко ее, так еще и стыдно до невозможности! Актерских способностей у него было на копейку, и изображать неведение давалось ему с трудом. Скорее бы уж все кончилось. Как-нибудь, но кончилось бы!.. В успех кампании, которую они должны были осуществить вдвоем с Викторией, он не слишком верил, но ему было почти все равно — лишь бы ценности вернулись в музей, где им самое место. Даже если после этого его будут судить — значит, будут судить, недаром Олег Петрович сегодня утром, когда мать поила их чаем, высказывался в том духе, что «закон суров, но это закон»! Федор понял его слова так, что, если ничего не выйдет и его поймают прямо с этой самой спортивной сумкой, ему придется отвечать — и он ответит! Лишь бы только все кончилось. Странным образом он совершенно не вспоминал о Светке, которая думала, что кардиган — это пеньюар, и еще говорила, что из него, Федора, ничего не выйдет. Он как-то сразу перестал о ней думать, как будто отложил на потом. Сейчас он разберется с ценностями, а уж потом со Светкой. Олегу, который утверждал, что Светка решила отобрать у него, Федора, коллекцию и деньги Василия Дмитриевича, он не слишком поверил, но беспокойство за нее, ужасное, мучительное беспокойство, отступило, и за это ему тоже было стыдно — будто он предал старого друга!.. Светка не была старым другом, а как раз наоборот, новой подругой, но то, что он так легко выслушал все инсинуации в ее адрес, казалось ему предательством. Он еще разберется с этим, но потом, потом, не сейчас!.. — Он приехал на работу, — между тем говорила Марья Трофимовна в телефон. — Только что. Нет, никуда. Да, пожалуйста, товарищ, приезжайте быстрее! Быть может, он даст ценные показания! Федор усмехнулся, уставившись в какую-то бумагу. В бумаге было написано про модель города Иерусалима, изготовленную искусником из города Бремена по фамилии Шольц, а в некоторых источниках — Шульц. Федор когда-то собирался диссертацию писать как раз про модели Иерусалима. Это было его тайной страстью. Никто не знал, даже мать, а в отделе русского искусства его просто засмеяли бы!.. — Подойдите, — велела начальница, и он даже не понял, что она обращается именно к нему. Лишь только когда она стала махать телефонной трубкой в его направлении, а Нелечка зашипела: «Возьмите же, возьмите!» — Федор с грохотом отодвинул стул, подошел и взял трубку. — Федор Алексеевич? — Здрасти. — Добрый день. — Это милиция, — мстительно подсказала Марья Трофимовна и опять движением фокусника поменяла свои очки. — А как вы думали? Вот сейчас они точно во всем разберутся. — Почему вчера отсутствовали на рабочем месте? — А? — Почему вы вчера на работу не пришли? — Зуб заболел, — сказал Федор, насилу вспомнив, какую версию он выдал начальнице. — А потом я спал. Мне мать только утром сказала, что вы звонили. — А почему вечером не сказала? — Когда я пришел, ее не было дома. Она побежала меня искать и искала до утра. — Ну конечно, — ироничным тоном протянула трубка. — Она вас искала, а вы дома тихо спали!.. Это уж как водится! И подтвердить, что ночью вы дома спали, конечно, некому? Федор помолчал и вдруг вспомнил. — Соседку можете спросить. С пятого этажа. Ващенкина фамилия. А может, и не с пятого, я точно не помню. Она видела, как я домой вернулся, и разговаривала со мной. Про мать спрашивала. Трубка замолчала ненадолго. — Ну, это мы проверим. А вы пока с работы не отлучайтесь! — Да я и не собирался. — А мы под вечер заедем. Ваша богадельня до которого часу открыта? — Богадельня? — переспросил Федор. — Ну, музей, музей! — До пяти. — Везет людям, до пяти работают! Ну, и мы к пяти заглянем. Не отлучайтесь! Федор вернул трубку на телефон и обвел глазами сотрудниц. Они все смотрели на него, как зачарованные. Слово «богадельня» слышали все. — Когда? — отрывисто спросила Марья Трофимовна. — Когда они приедут? — Сказали, к пяти. — Как к пяти?! А до пяти что?.. — Я не знаю. — Да, но вчера мне показалось, что они… что самое главное — это найти вас, и вместе с вами сразу найдется коллекция, и честное имя нашего музея… Федор подумал, что она абсолютно права. Он нашелся, и коллекция нашлась, и теперь — может быть! — вместе с Олегом Петровичем им удастся спасти несколько честных имен. Музея, к примеру. И Василия Дмитриевича тоже. Марья Трофимовна растерянно переводила взгляд с одной сотрудницы на другую, а с них на телефон. — Как же это? — Она прижала к груди трясущиеся ручки. — Почему к пяти часам? Они же сказали, что… Как они собираются искать коллекцию, если даже приехать вовремя не могут?! — Марья Трофимовна, — спросил Федор, — а откуда стало известно, что коллекция пропала? — Как откуда?! Как откуда, что за вопрос?! — Ну, мы же с ней не работаем, Марья Трофимовна. И инвентаризации не было, и к проверке мы не готовились. Как стало известно, что коллекция… пропала? |