Книга Ричард Длинные Руки - грандпринц, страница 5 – Гай Юлий Орловский

— Это знакомо?

Я покачал головой.

— Нет, конечно.

— Но у вас было такое лицо, — сказала она уличающе, — что узнали. Разве не так?

Я поморщился.

— Некоторые похожи на те, которые приходилось изучать в раннем детстве…

— Что это?

— Просто математика, — объяснил я. — вон тот знак похож на интеграл, а это радикал или, как говорят в народе, корень… Это смахивает на факториал, хотя и слишком косой, это бинарности… разумеется, если напрячь воображение. Вы наверняка знаете, в облаках тоже можно увидеть и дворцы, и замки, и снежных великанов… Или у вас было безрадостное детство?

Она кивнула.

— Скорее да, чем нет. Я должна была усвоить слишком много для ребенка.

— Даже ненужные знания, — сказал я ободряюще, — развивают мышление и в какой-то мере мозг. Каким бы хламом ни забивали вашу голову, это все лучше, чем пустая. Развитая память — хорошее подспорье в народном хозяйстве и подъеме валового дохода. Только не спрашивайте, что такое валовый доход, я сам не знаю.

— А зачем говорите?

Я пожал плечами.

— Да кто не говорит так?.. Есть такие слова, их называют общими. Хотя вроде бы все слова общие, но эти особенно общие.

Она не сводила с меня пристального взгляда.

— Сэр Ричард, не уводите в сторону. Известно, это магические формулы, очень сильные, могут перевернуть мир… но никто их не в силах разгадать. Однако вы узнали сразу!

Я сказал с неловкостью:

— Кто сказал, что это магия? Разве что иносказательно. Дескать, магия цифр, магия слов, магия улыбки…

Она сунула руку в широкий карман, я молча ждал, она медленно извлекла небольшой шарик и протянула мне на раскрытой ладони.

— Что это? — спросил я.

— Посмотрите, — предложила она.

Шарик размером с лесной орех, очень легкий, словно под тонкой скорлупой пусто, слегка шероховатый, приятный на ощупь…

— И что?

— Сдавите, — посоветовала она.

Я придавил шарик большим пальцем, он тут же зашевелился. Я осторожно раскрыл ладонь шире, он чуть приподнялся, зависнув в воздухе. Я тихонько толкнул его мизинцем, однако он остался в той же точке пространства.

Надавил сильнее, однако это все равно, что попытался бы сдвинуть гору.

Она смотрела испытующе то на странный камешек, то на меня, я сказал раздраженно:

— Ладно, днем так-сяк, а ночью кто-то наткнется — лоб расшибет.

— Да, — согласилась она, — на ночь его оставлять здесь рискованно.

Я смотрел, как протянула руку ладонью вверх, и шарик послушно опустился, словно бабочка на капельку меда. Когда она сжала пальцы в кулак, между ними внезапно коротко и опасно заблистал мертвенно-синий свет.

Через мгновение, когда свет погас, она разжала кулак. На ладони не осталось даже следа странного камешка.

— И что это было? — спросил я. — Не жалко? Должно быть, дорогой…

— Завтра смогу вызвать его снова, — сообщила она. — А вот что это такое… Думала, вы мне это скажете.

— Я?

— Вы, — ответила она, повернулась ко мне лицом и спросила требовательно: — Кто вы, сэр Ричард?

— Э-э, — сказал я, — в каком смысле? Что я прынц, знаете. Зовут меня Ричардом… что еще? Двуногая птица без перьев, как определил великий Платон, а после того как Диоген принес ему ощипанного петуха и сказал его ученикам: «вот человек Платона», тот уточнил: «и с плоскими ногтями». Мыслящий тростник, как считал кто-то еще очень мудрый, но мне больше нравится определение как царя природы и венца творения… Я частенько христианин так себе, если говорить мягко, но в этом наш Создатель сказал, по-моему, правильно…

— Царь природы, — произнесла она с интересом, — император всего на свете…

— Я так не говорил, — запротестовал я. — Я привел в пример философское определение человека высшими мыслителями. Чего вам еще, принцесса?

Она чуть изогнула в улыбке губы.

— Я спросила, кто таков именно сэр Ричард. Почему он так отличается даже от соратников?.. Что за особая магия вам доступна, таинственный сэр Ричард?

— Таинственный? — переспросил я с великим изумлением. — Вот уж нет более открытого для общения человека, чем я!

— Я это заметила, — сообщила она. — А на самом деле?

Я поинтересовался с подчеркнутым безразличием:

— Да кому это интересно?

— Мне, — ответила она просто, улыбнулась, добавила: — Думаю, не только мне, но других сейчас можно не считать. Из какого вы королевства, сэр Ричард?

Я вздохнул, помолчал, сосредотачиваясь, Аскланделла молча ждала каких-то признаний, однако я создал два фужера из тончайшего стекла, стенки не толще, чем у яркого мыльного пузыря, тоже играют и переливаются, наполнил горячим пуншем и один протянул ей.

Она взяла молча, но все равно смотрит требовательно, я понял, что увильнуть не удастся.

— Помню с детства, — проговорил я, — их вроде бы называли Срединными… Срединные королевства. Но где они, сказать не могу, так как мой народ… или это было племя?., покинули те места давно, долго скитались, за это время я подрос. Потом уже самостоятельно добрался через ряд королевств до Зорра. Там получил золотые шпоры рыцаря, так что Зорр можно считать местом моего рождения.

Она сделала осторожный глоток, прислушалась к ощущениям, на лице ничего не отразилось, но после паузы отхлебнула снова и подняла на меня взгляд ясных глаз.

— Но прибыли, — проговорила медленно, — в Зорр уже… сформировавшимся, если можно так сказать. Золотые шпоры не получают простолюдины. А если получают, то лишь за великие подвиги. Хотя, глядя на вас, верю, что вы могли совершить нечто особое… Это вот прекрасное вино у вас все могут делать?

Я запнулся на краткий миг, но от Аскланделлы ничто не ускользнет, смотрит спокойно, однако видит насквозь.

— Ваше высочество, — произнес я, — а не лучше ли скоротать время у камина? Там так уютно потрескивают березовые дрова… Это вы северянка, а я человек нежный, слабый, привык к теплу.

Она скупо улыбнулась, я провел ее в свой новый кабинет и усадил в кресло у камина, где в самом деле тепло, уютно и защищенно. Аскланделла все так же не выпускает из ладони фужер, я видел, как откровенно любуется изяществом, даже не пытаясь скрыть удовольствие от такой красоты в руках.

Я молча создал блюдо с горкой пирожных, заварных и шоколадных, поставил на каменную полку над очагом.

— Это вам понравится, — сказал я. — Стыдно сказать, но я это вот просто обожаю…

— Стыдно?

— Мужчины не должны любить сладкое, — пояснил я шепотом, — а только мясо с кровью. А я как раз его на дух не переношу.